В повседневной жизни норильчане сталкиваются с психиатрами и наркологами в основном при прохождении различных медицинских комиссий. В лучшем случае. В худшем – лечатся и продолжают жить, а многие и работать. Пациенты психоневрологического диспансера не стремятся к публичности, как и сама служба. О ее проблемах в городе и крае заговорили после того, как судебные приставы приостановили лечебную деятельность в стационаре на Орджоникидзе, 13. Переселение больных и персонала пришлось на 31 декабря.

– Скорая перевозила носилочных больных, – рассказывает Марина Смаколина, главный врач краевого психоневрологического диспансера №5, – персонал диспансера – остальных, а также койки, оборудование, постельное белье, медикаменты. Мы вышли  из здания на Богдана Хмельницкого, 16, за два часа до Нового года, и никто из нас  2010-й толком так и не встретил.   «Все плохо» – Марина Львовна, наверняка судебное решение о приостановлении лечебной деятельности на Орджоникидзе, 13, предваряли соответствующие предписания служб пожарного надзора? – У нас, как и у всех, были, естественно, замечания. По мере поступления средств мы их устраняли, не дожидаясь второго предписания. Пропитали чердачные перекрытия, поменяли облицовку на лестничных пролетах, вывели на пульт охраны систему сигнализации. Проблема в том, что здание на Орджоникидзе было отдано нашей службе еще глубокоуважаемым мною главой горисполкома Юрием Михайловичем Смоловым как временное. Передавая бывшие рабочие общежития в 1989 году, он сказал: «Ты только здесь ничего не городи…» Конечно, впоследствии пришлось их приспосабливать, но какое-то время мы жили надеждой, что переедем в бывший больничный городок. Когда объединяли психиатрию с наркологией, обещали  комплекс из четырех зданий, даже не финансировали какое-то время, так как  предполагалось, что все будет сделано «под ключ». От того проекта у диспансера остался корпус на Богдана, 16, чертежи  и техпаспорт, заполненный БТИ на наркологию по Кирова, 19. Как вы знаете, сейчас там временно расположилась инфекционная больница, которая вот-вот должна вернуться к себе на Кирова, 23а. – Когда в сентябре этого года краевой Госпожнадзор проверял социально значимые учреждения краевого подчинения, по Богдана замечаний не было, а относительно Орджоникидзе  был вердикт:  все плохо, – вспоминает Марина Смаколина. «Не рассказывайте, что вы сделали, – сказали мне. – У вас написано: больные размещены в приспособленном помещении…» И точка. Ни протокола, ни акта тогда не составляли, но местный Госпожнадзор отправил наши данные в Санкт-Петербургский НИИ на экспертизу. Эксперты  вынесли заключение о том, что состояние противопожарной безопасности здания чревато угрозой возникновения пожара. Наша пожарная служба подала иск в суд. – В таком случае вы должны были готовиться к переселению. – А куда? Здание бывшей женской консультации на Лауреатов, 35, требующее серьезного ремонта, нам передали 13 апреля 2009 года. Не дожидаясь финансирования, мы заказали проект. Первый транш из края поступил 21 октября. До конца года нам успели поменять только окна. Два лота остались невостребованными, так как на территории не нашлось исполнителя, который взялся бы выполнить работы в указанные сроки. Обо всем я информировала краевое министерство и органы местного управления.   А кто будет лечить? –  Корпус на Богдана Хмельницкого, 16, не резиновый, как вы там разместились с больными и персоналом? – Сегодня там просто дышать нечем. Пациенты могут только сидеть на койке и пройти в туалет. Им даже прогуляться негде. В коридорах койки. По нормативам в корпусе  может стоять не более 100 коек, а на середину января у нас числятся 196 больных. Психиатрическое лечение само по себе очень тяжелое, а тут такой стресс – и для пациентов, и для персонала. Дважды останавливалось сердце у доктора Виктора Стасенко, работающего в выездной бригаде на экспертизах по алкогольному и наркотическому опьянению. Он сейчас в оганерской больнице. (18 января Виктор Ефимович скончался от инсульта. – Авт.) Ушла из жизни медсестра, проработавшая много лет в наркологии. 31 декабря она еще была на работе. – Ваш вариант выхода из сложившейся ситуации? – Перейти  на Кирова, 19, где можно поставить коечный фонд и разместить диагностические кабинеты и администрацию. Тогда служба окажется в  двух зданиях, соединенных галереями, единым пищеблоком и приемным покоем. И после  завершения ремонта на Лауреатов, 35, тема на многие годы будет закрыта. Управление здравоохранения настаивает на сокращении коечного фонда. Есть закон, в рамках которого действует местная власть. Но есть в этом деле еще и морально-этическая сторона. Для решения такого социально значимого для территории вопроса она должна быть так же весома, как закон. Никто не гарантирован от того, что завтра ему не нужна будет специализированная помощь нашей службы. Все мы живые люди. Наркология и психиатрия – это серьезно. – Что конкретно предлагает местная власть? – Сейчас у нас 270 коек, а может остаться всего 160. Уменьшится число как наркологических, так и психиатрических мест. Да и «детство» потеряет статус отделения. У нас единственное на Таймыре детское отделение, которое никогда не пустует… Сокращение службы чревато новыми проблемами  на территории. Если наши пациенты вместо больничных коек окажутся в семье или на улице, во много раз ухудшится криминогенная обстановка в городе. В диспансере находятся больные, которых мы контролируем совместно с УВД. По решению суда им назначено принудительное лечение в ПНД общего типа. В состоянии психоза эти люди наносили увечья окружающим. Есть бредовые больные с различными маниями.  В состоянии психоза они зачастую прибегают в больницу или милицию с просьбой о помощи. Мы с ними работаем. На нашей территории изымается больше всего наркотиков. Для кого-то их везут? Если бы не было спроса, то не было бы и поставок. В городе действует антинаркотическая программа, а кто же будет лечить наркозависимых норильчан? Ситуация далека от  благополучной, и сокращение службы может ее усугубить. Мы уже подумываем об обращении к господину Стржалковскому, так как чувствуем свою ответственность за безопасность на территории.   Янин нас рассудит – Какую роль во всей этой истории играет ваш статус краевого лечебного учреждения? – Для диспансера в этом много плюсов. Во-первых, сейчас мы работаем в одной связке с краевыми психиатрами и наркологами. У нас единая тактика, политика.  Мы и раньше общались, но сейчас общение стало теснее, так как мы едины. Есть достаточное финансирование и полное понимание значимости службы на территории со стороны министерства. Единственный минус заключается в том, что мы оказались вне интересов самого города. Он нас отторгнул: «Вы не наши… Вы краевые… Не наши полномочия…» Формально  они правы, но только формально. Мы рассчитываем на государственный подход в решении проблемы. При сокращении служба теряет специалистов. Старшее поколение не сегодня завтра уедет, им готовится смена. Мы можем потерять тех, кто приехал последними. Учреждение останется без молодых. Нельзя так бросаться специалистами, тем более на Севере. В психиатрии, впрочем  как и везде, кадры решают все. Долгие годы диспансер борется за предоставление ему достойного помещения. Мы берем на себя острую патологию, изолируем и лечим больных людей. Сегодня без визы нарколога и психиатра нельзя устроиться на работу в Заполярный филиал. Ко мне на прием по личным вопросам все время приходят люди, которых не пропустили наши специалисты, за это, может быть, нас не очень любят… Но безопасность на территории для нас первична, а больные с нездоровой психикой опасны не только для себя, но и для окружающих. Когда что-то случается, мы сразу проверяем, имеет ли к этому случаю отношение наша служба. Для этого существует специальная картотека. Все эти годы мы сохраняем кадры для города и комбината и растим собственные. – Уже есть конкретные решения? – Решение будут принимать учредители. В конце января мы ждем приезда авторитетной комиссии из Министерства здравоохранения Красноярского края во главе с Вадимом Николаевичем Яниным.   В этом году психиатрической службе Норильска исполняется полвека, если вести отсчет от года создания психоневрологического диспансера со стационаром на 100 коек. А начало ей было положено еще в Норильлаге 70 с лишним лет назад. В те годы большой популярностью у заключенных  и вольнонаемных пользовался доктор Алексей Гейнц, легко отсеивавший истинных больных от симулянтов. В 50-е больных с психическими расстройствами спецрейсами отправляли на лечение в знаменитую в Красноярском крае Тинскую психиатрическую лечебницу. Лечение в Норильске стало возможным только с организацией профильного диспансера.

Персонал теперь еще ближе к пациенту В корпусе на Богдана Хмельницкого разместили только тех, кого нельзя оставить без медицинской помощи Дополнительный стресс не способствует скорейшему выздоровлению