Понедельник,
24 июня 2019 года
№6 (4675)
Заполярный Вестник
С мечом в руках Далее
«Легендарный» матч Далее
Гуд кёрлинг! Далее
Бесконечная красота Поморья Далее
Лента новостей
15:00 Любители косплея провели фестиваль GeekOn в Норильске
14:10 Региональный оператор не может вывезти мусор из поселков Таймыра
14:05 На предприятиях Заполярного филиала «Норникеля» зажигают елки
13:25 В Публичной библиотеке начали монтировать выставку «Книга Севера»
13:05 В 2020 году на Таймыре планируется рост налоговых и неналоговых доходов
Все новости
Попытка перехода в любители
Казус Виницкого
16 июня 2008 года, 14:17
К 55-летию Норильска-города «Заполярный вестник» продолжает публикацию рассказов Аркадия Винницкого. Пришла очередь повествования из жизни рыбаков.
В августе 1976 года познакомил нас общий приятель, сказав при этом, что мы нужны друг другу.
Не знаю, как нужен был я, но мне Иван Иванович Малахов нужен был очень. С малых лет не вылезавший из тундры, рыбак, охотник, Иван Иванович оказался для меня партнером, о каком я, новичок на Севере, и мечтать не мог. Несколько совместных вылазок продемонстрировали большое желание Вани сделать из меня человека и мою готовность стать таковым. Это обстоятельство нам предстояло привести в соответствие.
 
Японская леска вместо ковра
Иван Иванович был ярко выраженным промысловиком, добытчиком. Рыбалка в его понимании неразделима с сетями. Не уверен, что до встречи со мной он хотя бы брал в руки удочку. Сети он ставил виртуозно. Перед установкой тщательно изучал рельеф дна, загибал сети под разными углами, делал кошели. Результат всегда превосходил уловы других членов компании минимум раза в два.
Я был пропитан совсем другими идеями. На Верхневолжских озерах, где я проходил школу молодого бойца, постановка сетей считалась чем-то предосудительным, уделом колхозных рыболовов, уничтожавших неводами с мелкой ячеей все подряд. В то же время любительский лов, в нужное время и нужными снастями, давал иногда вполне приемлемые результаты.
Этим опытом я пытался делиться с Иваном Ивановичем. Пару раз получилось. По крайней мере, у нас уже была в активе ловля сороги на комара на разливах, ловля щуки на сорожье мясо. Счет на этих рыбалках шел на корзины.
Однажды мне позвонил на работу Иван и сказал, что комсомольцы из его бригады – участники слета на озере Лама – видели, как у турбазы какой-то мужик на спиннинг поймал рыбу.
Вызов был брошен, и мы начали готовить экспедицию.
Во-первых, бензин. Пройти нам предстояло туда и обратно около 400 километров. Бензин был моей заботой. Подшефные из  воинской части, верные офицерскому долгу, в первую же ночь подвезли бочку бензина.
Во-вторых, снасти, которые были объектом уже совместных забот. Основой технической части операции служили две катушки японской лески 0,3, которую моя жена привезла из командировки в Красноярск. Ее поездка была связана с каким-то важным общественным мероприятием, в процессе которого среди участников распределялся дефицит. Поскольку денег на меховую шапку или ковер у нее не хватило, мы оказались с японской леской. К ней присовокупили спиннинги по 13 рублей 60 копеек (насколько я помню, спиннинги были неплохие). Прикупили белые матовые «уралки» – тоже, как оказалось, удачно.
Но вот в катушках разошлись. Освоив к тому времени теорию, Иван наотрез отказался от рекомендованной мною обычной «Невской»  и купил безынерционную – одну из первых отечественных, если не первую, – «Дельфин».
Нам оставалась отпроситься в полдень в пятницу и – вперед!
Надо сказать, что Иван ко всему прочему был видный общественный деятель – депутат краевого Совета! Молодой, женатый, горняк с высокими трудовыми показателями – такая характеристика вполне отвечала разнарядке краевого комитета партии, а значит,  устраивала Родину. В крайсовете Иван выбрал комитет по экологии, получил колоссальных размеров нагрудный жетон, превосходивший в диаметре любой другой (охотинспекции, рыбнадзора, инспекции маломерного флота и т.п.) – и гордо вступил на тропу охраны природы.
Итак, этап подготовки остался позади, и запряженные кони били копытами.
 
Взрывается ли солярка?
Тут произошел небольшой казус, который, хотя и был элементом приключения, поставил под угрозу всю экспедицию.
Иванова лодка и сейф с мотором стояли в глубине небольшого затона на правом берегу Норилки, сразу за мостом. На выходе из затона был пришвартован большой баркас с каютой, неизвестно где купленный экспедицией географов, которые собирались в тот же день выйти на нем через озеро Пясино в речку Пясину и далее в шхеры Минина. Базировались географы в двух палатках недалеко от затона.
Мы и еще несколько лодок завершали погрузку, как вдруг из баркаса – в носках, но в костюме – вылез бич, подошел к нам и попросил закурить. Несмотря на «трясун», закурить ему удалось, после чего бич вылез на берег и как был в носках, пошел по мосту. Через какое-то время над баркасом стал виться дымок и занялось пламя. Видимо, первая попытка закурить была предпринята бичом сразу после пробуждения, еще на баркасе.
Прибежали географы, главный из них бросился вдогонку за бичом, остальные прыгали, махали руками и кричали: «Воды! Воды!».
Воды было сколько угодно, но подходить близко и черпать ведрами воду опасались – на корме баркаса стояла двухсотлитровая бочка с горючим, вокруг которой уже ярким пламенем горело аккуратно разложенное экспедиционное оборудование.
Народ в основном не участвовал в тушении пожара, а, попрятавшись за сейфы, гадал: рванет бочка или нет? От этого увлекательного занятия нас не могло отвлечь даже избиение бича главным географом, происходившее на середине моста.
Постепенно удалось уточнить, что мотор на баркасе – дизелек, а в бочке – солярка. Правда, никто не знал, взрывается солярка или нет. К тому моменту крышку на бочке сорвало и в отверстие с ровным гудением бил столб огня, как из паяльной лампы.
Тут Витька Купцов, лодка которого стояла дальше баркаса, из солидарности с нами не уплывший ранее, видимо, достиг равновесия со взятым количеством алкоголя. Он подплыл к баркасу, схватил причальный конец, зацепил баркас «кошкой» и попробовал отбуксировать его на середину реки. Оттащив баркас метров на 15, он посадил его на мель, отцепился и отплыл в сторону. Как бы то ни было, непосредственную опасность сейфам и лодкам в затоне Витька ликвидировал. Но выйти в реку все равно было нельзя: пожар продолжался.
Наконец пламя достигло такой силы, что баркас, словно ракетным двигателем, стащило с мели. Поднялось облако пара, и огрызки баркаса с шипением ушли под воду.
Забегая вперед, скажу, что месяц спустя я встретил географов в низовьях реки Пясины. Они шли на малюсеньких лодочках, какие дают напрокат влюбленным в московских парках. Но на этих лодочках они дошли до шхер Минина!
 
Традиции Пьяного острова
Путь был открыт. Но вся эта история с баркасом заняла около четырех часов, и вошли мы в речку Талую одновременно с плотным туманом, обычным здесь в это время года. Перекантовавшись часика два у костра на берегу Талой, мы все же рискнули и в три-четыре часа утра вышли в озеро Мелкое.      
Иван, которого привезли в Норильск ребенком, хорошо знал эти места.  
По пути в Мелкое мы задержались у разрушенной часовни, стоявшей в низовьях речки Рыбной, чтобы копнуть на всякий случай червей, весьма дефицитных в наших краях. Когда-то, во времена экспедиций Урванцева, в часовне крестили, венчали, отпевали. Обряды проводил священник, специально приезжавший два раза в год в эти края.
Пьяный остров, объяснил Иван, делит вытекающую из Мелкого речку Талую на два рукава. Пьяный, потому что на нем обычно ожидают, когда на Мелком стихнет один из частых здесь штормов и можно будет идти дальше – на Ламу, на Глубокое, на Собачье. А пока ждут, естественно, согреваются спиртным, поддерживая таким образом интерес к дальнейшему путешествию.
Вот там, показывал Иван, около Микчангды, уже несколько лет что-то бурят. Поставили военных, и никого не пускают.
Проплывая мимо остатков рыбацкого поселка, Иван указывал на место, где стояла конюшня. На лошадях перевозили рыбу, пойманную в Собачьем или Глубоком, грузы для рыбаков.
В устье реки Ламы тоже сохранились развалины магазина, где отоваривались рыбаки. Туда мы подплывали, чтобы поймать десяток-другой ельцов и попробовать порыбачить на живца.
Поймав ельцов, мы прошли речку Ламу и вошли в озеро Лама. Иван, указав направление, сказал, что надо зайти на остров Чаячий, посмотреть на морошку. Посадив меня на мотор, он прилег отдохнуть.
Погода была идеальная, на воде ни рябинки, и хотя мотор работал на максимуме, казалось, что лодка стоит на месте. И только изредка появлявшиеся круги от всплывшей рыбы моментально оставались позади, показывая, насколько быстро идет лодка.    
Про Ламу писать бесполезно. Те, кто видел озеро, будут усмехаться над любым описанием. Те, кто не видел, не смогут и близко представить эту картину. Скажу только, что если все человечество, объединившись, попыталось бы поставить храм Создателю, наверное, получилось бы что-то похожее на Ламу. Человек поживший и кое-что повидавший, скажу еще, что не видел на свете ничего более  красивого, чем Лама осенью в ясную погоду.
 
Ловля на живца
Пришли к острову Чаячьему, посмотрели морошку и направились в сторону турбазы. Не дойдя километра два, ткнулись в берег, подтянули лодку и стали разгружаться.
Было около девяти утра. Со всеми приключениями мы упустили и вечернюю, и утреннюю зори. Однако я все-таки взял спиннинг и пошел к воде.
Бросать было одно удовольствие. Вода отступила от весеннего уровня и ближайших кустов метров на пятьдесят, берег плавно опускался к воде, глубина сразу открывалась значительная, и зацепов можно было не бояться.
Бросок! Коротенькая подмотка и – боже мой! Удар!
Вытаскиваю. Голец! Лосось! Первый! Я его даже поцеловал.
Вот оно, счастье!
Голец небольшой, где-то на килограмм. Но клюнул же!
Иван скептически посмотрел:
– Ну, голец. Мало их тут, что ли?
Бросаю еще, еще. Цепляю еще одного, поменьше. Но сопротивляется как большой!
Еще десяток бросков. Пусто. Засагудаили гольцов, перекусили.
Решили попробовать на глубине. Метрах в ста от берега дрейфовал «Прогресс», на носу сидел мужик, на корме – мальчик. Они ловили отвесным блеснением.
Мы выплыли, покидали спиннинги, попытались поблеснить отвесно. Ничего. Тут вспомнили про живцов. Открыли кастрюльку. Живцы плавали кверху пузом, абсолютно не соответствуя своему названию. Насадили их, опустили метров на двадцать и стали поднимать вверх. И тут за ними из глубины всплыли три или четыре большущие рыбины. Тыкая носами в нашу приманку, они играли с ней, как сытая кошка с дохлой мышью.
Мы настолько увлеклись, что не заметили, как к нам подошла другая лодка. В ней сидел капитан рыбнадзорского катера Гоша. В бинокль разглядев наши действия, он решил, что случай тот самый. Но узнав Ивана, он убрал начальствующее выражение лица, заулыбался и сказал:
– Все, мужики, конец, до вечера брать не будет.
Послушав Гошу, а главное – оценив количество воды в лодке, мы пустились к берегу.
 
Продолжение следует
0

Читайте также в этом номере:

Второй дом (Марина БУШУЕВА)
Город приведут в порядок (Анастасия БОРИСОВА)
Горсправка
Поиск
Таймырский телеграф
Норильск