WAP
PDA
После паузы
ТЕАТР КРУПНЫМ ПЛАНОМ
|
27 сентября 2011 года, 12:59 Фото: Дмитрий ДОНСКОЙ Текст: Валентина ВАЧАЕВА
|
Бывший художественный руководитель Норильского Заполярного театра драмы народный артист России Александр Зыков на полтора месяца прилетел в северный город из Новосибирска, чтобы поставить спектакль-притчу по пьесе Ричарда Нэша “Продавец дождя”.
| В 2006-м, прощаясь с Норильском, режиссер обещал приезжать на разовые постановки, но нашел время для своего бывшего театра только спустя пять лет. – Нам нужно было выдержать паузу и немного соскучиться друг по другу… За 19 лет работы в норильском театре у меня возникло ощущение, что мы немного друг другу поднадоели. Это касается не только актеров, но и спектаклей, которые я ставил. Нужно было немного отдалиться, чтобы понять, что хочется встретиться еще. Это главное. Потом мне надо было выстраивать свою жизнь на новом месте. Почти сразу я получил предложение набрать курс в Новосибирском театральном институте, и бросить студентов было нельзя. Театральный обмен – Но для Красноярска нашлось время. Там за эти пять лет вы поставили не один спектакль. – В Красноярске совпадало время. К тому же руководство музкомедии видело во мне спасителя. Отказать было трудно. Я настолько не люблю оперетту, что мне захотелось попробовать, появился азарт. Первый спектакль “Скрипач на крыше” очень даже получился. О нем хорошо писали, на него ходят. Как ни странно, в музкомедии нашелся отличный исполнитель роли Тевье-молочника... Второй спектакль, по “Сильве”, встретили по-разному. В этом театре привыкли к бездумной яркости, глупым шуткам. У меня действие перенесено в Германию, в 30-е годы, так как в классическом варианте непонятно, почему героиня куда-то уезжает. В нашей “Красотке кабаре” актриса, как в знаменитом мюзикле, бежит от фашизма. Была еще “Зойкина квартира”. В этом сезоне предложили пьесу о Марлен Дитрих. Пьеса безобразная, но тема меня заинтересовала, поэтому была написана новая – под названием “Мой ХХ век”. Дитрих прожила целый век, в спектакле она будет петь не только свои песни, а они, кстати, были очень плохие, но и, например, Фрэнка Синатры, Эдит Пиаф, которую, между прочим, Дитрих ненавидела. В январе, возможно, приступлю к репетициям. – В “Красном факеле” вы начали спектаклем “А этот выпал из гнезда”, который в вашей же постановке идет и на сцене нашего театра. Какие спектакли новосибирского периода получили признание публики? – Первый спектакль в Новосибирске у меня провалился. За несколько дней до премьеры я понял, что ее не будет, о чем и сказал директору. Билеты были проданы, но он меня понял и перенес премьеру. Так я узнал, что мне очень важно знать заранее, на кого я ставлю спектакль. В Новосибирске я часто встречал на улице известного в театральном мире актера и режиссера Изю Борисова и думал, что он был бы очень хорош в тургеневском “Нахлебнике”. Спектакль вышел три сезона назад и даже получил специальный приз критики. “Продавец дождя” тоже появился благодаря актеру из другого театра. Павла Полякова я увидел в спектакле театра Афанасьева. Теперь он в труппе “Факела”. Наше искусство не терпит компромиссов. Если для успеха нужен хороший артист, то его нужно получить. В “Красном факеле” часто играют актеры из других театров, и наоборот, но нам легче переманить к себе артиста в труппу, так как в академическом театре ставки повыше, чем в том же городском. Мой последний опыт – приглашение из Питера Семена Фурмана на роль Тевье-молочника в “Поминальной молитве” Григория Горина. Фурман играет в паре с Сергеем Новиковым, еще одним приобретением “Факела” последних лет. Меня отговаривали от приглашения Фурмана, говорили, что я сошел с ума, что он хороший артист, но характер... Ничего: прилетел, репетировал, крови, конечно, попил, но как играет! В “Маскараде” второй сезон на новосибирскую сцену выходит популярный Александр Балуев. Вообще, приглашение на постановку актеров из других театров и городов – распространенная практика в сегодняшнем театральном мире. Почти Бендер – Почему еще раз выбран “Продавец дождя”? – Для Норильска я выбрал пьесу Нэша, потому что знал, кто будет играть Старбака. Рисковать я не мог, так как времени на постановку отведено очень мало, а из сегодняшних артистов я лучше всех знаю Ребрия. Сама пьеса очень простая, в ней нет особых глубин. Новый перевод сделала Яна Глембоцкая из Новосибирска. В переводе 50-х годов было слишком много социальных мотивов. Это был уже не Ричард Нэш, а Стейнбек со своими “Гроздьями гнева”. В то время чтобы американская пьеса появилась на советской сцене, в ней обязательно должен был присутствовать элемент обличения “их нравов”, например, нужно было показать, как страдают американские фермеры и их коровы от тяжелой жизни. В норильском спектакле (у себя я так не делал) на сцену выйдет опечаленный старший брат с фотографией усопшей коровы… Мне совсем не хочется, чтобы жизнь американского фермера стала главной темой спектакля. Меня это не интересует. Основная идея пьесы в том, что если для счастья человеку нужно бить в барабан – дайте ему барабан, и пусть он будет счастлив. Мы делаем спектакль в репертуар, а не для фестиваля. К собственно фестивальному творчеству я отношусь с сомнением, но приемы его знаю и при необходимости ими пользуюсь. В искусстве полно мистификаций. – Не будет ли Старбак Ребрия из “Продавца” похож на МакМерфи в спектакле “А этот выпал из гнезда”? – Это разные фигуры, хотя в чем-то похожие. Герой Ребрия в “Кукушке” – воплощение протеста, а Старбак в “Продавце” – Остап Бендер с лирическим началом. Они разные, но допускаю, что Сергей уже играл нечто подобное. – В свое время вы не сразу увидели в нем героя. – Впервые я обратил внимание на Ребрия в спектакле “Без вины виноватые” и специально для него придумал роль вертухая в “Придурках”. Тогда он с этой небольшой ролью многих отодвинул на второй план. Сегодня, кажется, Сергей сыграл если не все, то почти все. Актер – профессия смелых – Прошло пять лет. Норильский Заполярный теперь уже чужой? – Мне приятно видеть знакомые лица, но наверняка театр за это время изменился. Он не может быть тем же, что и пять лет назад. Появились новые люди, ставятся новые пьесы. Я рад и удивлен, что до сих пор идет мой прощальный спектакль “А этот выпал из гнезда”… Каждый главный настраивает театр под себя. В свое время я попал в Норильск, потому что не хотел быть главным режиссером после восьми лет работы в этой должности в Оренбургской драме. Быть главным в советское время означало ставить, извините, г…о по праздникам. Другого главным режиссерам не полагалось. Я взбунтовался, и меня перестали брать на работу даже очередным режиссером. Один Кошелев позвал меня к себе в Норильск. Потом он поехал в Новгород – и я за ним, но не остался: оскорбился, когда директор театра предложил мне небольшую ставку, и вернулся в Норильск. Нина Яковлевна Сербина, заведующая отделом культуры исполкома, убедила принять театр: “Это вам с Кошелевым было удобно работать: он никого не терроризировал. А вдруг придет совсем другой человек…” Моя первая “тронная” речь была посвящена господам артистам. Я и сегодня считаю, что без главного режиссера артисты сообразят, как поставить пьесу, но сделать спектакль без артистов невозможно. Мне в Новосибирске первое время не хватало Ребрия, Ани Титовой. Аня, уехав в Питер, мне кажется, переоценила свои силы и не смогла пробиться на сцену. Как только проходит год, два, сделать это становится все труднее. – Пишут, что уехавший с вами в “Красный факел” Лаврентий Сорокин работает сейчас в другом театре. – Я уже говорил, что переход из театра в театр в больших городах – повседневная практика. Лаврентий и из Норильска раза три уезжал в “Красный факел”. С прошлого сезона он работает в “Глобусе”. Думаю, что пройдет какое-то время, и он к нам вернется. Профессия актера для смелых людей, и Лаврентий очень смелый в своей честности. Мы редко открыто признаемся в своих пороках, а Сорокин никогда не прикидывается, когда играет, что в нем самом нет гадостей его героя. Тем и отличается от многих. – Над норильским “Продавцом дождя” вы работаете с тем же художником и хореографом, что и в новосибирской постановке? – Добавьте еще музыкальное оформление Андрея Федоськина. Художник-постановщик Олег Головко, как и Михаил Мокров, учился у Эдуарда Кочергина, какое-то время он был главным художником “Красного факела”. Сегодня это один из самых востребованных театральных художников. Норильчане впервые увидят его сценографию, чего не скажешь о хореографии Николая Реутова. Сцена в сентябре свободна, так что репетиции у нас идут и утром, и вечером. Р.S. До премьеры “Продавца дождя”, открывающей не только новый театральный сезон в Норильске, но и первый международный фестиваль искусств северных городов мира “Параллели”, осталось два дня. В театре идут последние репетиции. |
Александр Зыков в свое время прошел школу Виктюка и Эфроса 
“Руки – окончание мозга”, – напоминает режиссер Юле Новиковой (Лизи) |
| 0 | Твитнуть |
