WAP
PDA
Пясинский мониторинг
ЭКОЛОГИЯ
|
7 сентября 2011 года, 13:36 Текст: Татьяна РЫЧКОВА
|
Продолжается осуществление совместных экологических проектов заповедника “Большой Арктический” и ГМК “Норильский никель”.
| Сотрудники заповедника и московского предприятия “Аэрогеология” вернулись из двадцатидневной авиаэкспедиции по мониторингу природной среды Пясинского участка, наиболее неблагополучного в экологическом отношении. На запланированных остановках ученые разбивали палаточный городок и брали на анализ пробы растений, почвы, воды, ихтиофауны. О подробностях экспедиции “Заполярному вестнику” рассказала заместитель директора заповедника по науке Инга ЧУПРОВА. – Инга, целью вашей экспедиции был мониторинг. Что входит в это понятие? – “Мониторинг” переводится как “долговременные исследования”, начало им было положено 11 лет назад, когда мы только начинали заниматься изучением Норило-Пясинской системы совместно с ФГУ “Аэрогеология”. В этом году мы продолжили работу на тех же точках, где побывали тогда. Заповедник смог продолжить работу благодаря Заполярному филиалу “Норильского никеля”. Это очень дорогостоящий проект, очень дорого стоят анализы. – Почему был выбран именно этот район? – Это самый большой кластерный участок, и он наиболее близко расположен к промышленной зоне. – Вы исследовали и флору, и фауну. Можно ли дать какие-то заключения без результатов анализов, основываясь на чисто визуальных наблюдениях? Что можно сказать, например, о пясинской рыбе? – Анализов мы брали много, и делать заключения можно будет только после двух-трех лет исследований. А визуальным показателем здоровья у рыбы, как и у людей, является печень. Из пяти обследуемых нами рыб одна всегда была с измененной печенью. Утверждать, что это влияние комбината, нельзя. Однако ясно, что ихтиофауну в Пясине нужно исследовать. – Известно, что таймырская рыба заражена разными паразитами. – Она заражена гельминтами, а по видоизменению органов исследований никто не проводил. – Одна из пяти – не катастрофично? – С моей точки зрения как биолога – катастрофично. Мы на Пясине очень давно не были, и для меня данный факт стал неожиданностью. Печень является фильтром организма, например, на реке Хутуда-Бига, что в ста километрах от Пясины, у рыбы нет таких изменений печени и внутренних органов. Отдадим пробы на химические исследования, и тогда станет понятно, что является причиной этого неизвестного науке явления. – А растения-мутанты вам не встретились? – Растения, так же как почва, с виду совершенно обычные. Только химический анализ покажет, насколько они здоровы. – Во время этой двадцатидневной экспедиции было сделано все, что намечено? – В принципе, да, даже больше, чем мы планировали. Надеюсь, и на будущий год, и на следующий работы продолжатся. Один год – это недостаточно. – Предположим, через два-три года вы сделаете определенное заключение по состоянию природы. И на основании этого будете давать какие-то рекомендации? – Конечно, для нас самое главное – это сохранение растительного биогеоценоза. “Норильский никель” совершенствует технологии, но можно сказать, что изменения есть, выбросы в Норило-Пясинскую систему все равно влияют на ихтиофауну. В последние три года руководство компании активно взялось за экологию, о чем говорит уже финансирование проекта по исследованию Пясинского участка, но трудно вот так сразу исправить то, что сделали в те времена, когда мало думали об экологической составляющей. Река, полная жизни – А встретились ли вам во время экспедиции по Пясинскому кластеру какие-нибудь приятные сюрпризы? – Было открытие – морошка на реке Хутуда-Бига. Потому что на Севере нет плодово-ягодных кустарников. В прошлом и позапрошлом годах я пешком обошла те места и не обнаружила ничего, даже более северной ягоды брусники. А в этом – целый большой бугор морошки. Это на берегу Карского моря! Уникальное явление для нашей территории, для Арктики. В свое время напротив я нашла голубику. Хутуда-Бига – удивительное место, потрясающая, уникальнейшая река! Ее название переводится с местного языка как “река, полная жизни”. – Ну что же, выходит, на Пясинском кластере жизнь разная, местами очень позитивная. А недавно все СМИ показали еще один позитив – зеленый оазис на хвостохранилище “Лебяжье”, который появился благодаря трудам и новым технологиям “Большого Арктического” и финансированию Заполярного филиала. Даст бог, опыты пройдут успешно – и вся пустыня станет садом. А где-нибудь в мире можно увидеть результаты успешной оптимизации техногенных ландшафтов? – В Норвегии, где я на традиционной циркумполярной конференции выступала с докладом по результатам наших проектов, сказали, что аналогов таких работ по оптимизации техногенных ландшафтов нет больше нигде. По мнению участников конференции, наши работы по рекультивации земель на Севере (тогда мы успешно опробовали наши технологии на месте буровых скважин “Норильскгазпрома”) уникальнейшие. Это же Арктика. – Похоже, вы изрядно удивили зарубежных коллег. – Мои коллеги были в шоке. Растения же еще более нежные, чем дети, они должны онтогенез пройти. А в нашей стране десятилетие назад строили, не задумываясь о будущем, и решать серьезные накопившиеся проблемы теперь приходится потомкам первостроителей. Я считаю, последние три-четыре года руководство компании очень много делает для людей, которые живут здесь, для экологии. Медведям закупают экипировку – Инга, национальный проект по мониторингу белого медведя карской популяции, финансируемый “Норильским никелем”, продвигается. Закупаете ли вы ошейники и кэт-чипы, чтобы по весне экипировать ими проснувшихся медведей? – Да, скоро я лечу в командировку как раз по этому поводу. Ошейники мы решили купить российские. Они рассчитаны на меньший период времени, чем иностранные, зато мы сможем купить целых двадцать. К концу апреля можно будет лететь к медведям. С этого момента начнется практическая часть проекта. У нас появится возможность проследить пути миграции белого медведя, заняться подсчетом численности карской популяции, а также изучить многие абиотические факторы, влияющие на условия существования хозяина Арктики. – А что на очереди в проекте по оптимизации ландшафта хвостохранилища “Лебяжье”? – То, что мы планировали: высадка черенков ивы с Енисея в осенний период. – В подготовленный грунт? А просто “воткнуть” в песок “хвостов”? Хоть эта почва и выглядит непригодной для жизни, но травы, посеянные вашим заповедником на откосах, все же взошли. – Собираемся. Возможно, на этом песке пойдет енисейская, более жизнеспособная ива. – Проезжая мимо памятника девушке-геологу у озера Долгого, я обратила внимание, что на остатках природного ландшафта травы уже пожелтели, пожухли, а высеянные вами, рекультивированные – зелененькие. Почему? – У них пошел процесс кущения, образования корневой системы, вегетативной массы. Наша трава более сильная, она же селекционная. Мы ее еще калием подкормим – удобрением, которое дает возможность перезимовать, и на следующий год травка точно так же будет радовать и вас, и меня – благодаря поддержке “Норильского никеля”, которая дает нам возможность что-то сделать для города. |
Инга Чупрова (“Большой Арктический”) и Вадим Афанасьев (ФГУ “Аэрогеология”, Москва) в устье реки Пясины 
Весь биогеоценоз на Пясине будет учтен 
Описание почвенного разреза |
| 0 | Твитнуть |
