Сюда привозят детей не только из Норильска, но и из Дудинки и Хатанги. Это учреждение – одно на весь север края. В народе его называют детприемником. Официальное же название – Центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей ГУВД Красноярского края с дислокацией в г. Норильске.

Режим дня здесь похож на режим круглосуточного детского сада: подъем, завтрак, занятия, обед… Есть отдельные комнаты для досуга и спорта, столовая и спальня. Питание – четырехразовое. Словом, живи не хочу. От детсада это место отличают только решетки на окнах и на входной двери. И то, что отсюда нельзя выйти до срока, определенного судом.   «Так получилось» Когда мы приехали в центр, здесь находились четверо мальчиков. Всем по 13 лет. – В основном к нам попадают за административные правонарушения – например, распитие алкоголя на улице, – говорит исполняющая обязанности руководителя центра Оксана Слюсаренко. – Еще одна категория – дети, совершившие общественно опасные деяния. Под термином «общественно опасные деяния» подразумеваются преступления, совершенные теми, кто не достиг уголовно наказуемого возраста. Чаще всего они совершают грабежи и кражи. – Головная боль милиции – кражи мобильных телефонов, – поясняет Оксана Слюсаренко. – Хоть и говорим родителям в школах, чтобы покупали детям самые простые модели, но все равно многим хочется, чтобы у ребенка было все самое лучшее. Попадают к нам и за драки, и за разного рода кражи, как правило, из магазинов. Дети воруют деньги и даже продукты, причем не столько для того чтобы съесть, сколько за компанию, на «слабо». На вопрос: «Зачем?» – порой не могут ответить и сами малолетние правонарушители. «Просто так», «не знаю», «так получилось» – более вразумительных объяснений они не дают. Педагоги говорят, что причина таких поступков в избыточной подростковой энергии, которую дети не знают, куда применить. И, конечно, в семейном воспитании, точнее, в отсутствии такового. – Наши подопечные могут быть из внешне благополучных семей, – продолжает Оксана Слюсаренко. – Но, согласитесь, просто так из дому никто не сбегает. Из хорошей семьи ребенок не уйдет в никуда. Значит, благополучие там только внешнее. Милиция начинает искать такого беглеца, устанавливать связи, и выясняется, что родители даже не знают круг общения своего ребенка. Спрашиваем: «С кем дружит?» – «Ну с таким высоким, рыжим», – даже имя назвать не могут.   Дети формы не боятся Пока мы разговариваем за закрытой дверью кабинета, в коридоре поднимается шум. Оксана Слюсаренко выходит к разошедшимся подросткам. Она не повышает голос и совершенно спокойно произносит: «Вы слишком шумите и мешаете нам говорить», но на пацанов это действует мгновенно, они тут же затихают. Непререкаемый авторитет – это то, что есть у педагогов центра и что часто теряют в глазах своих детей родители. – Милицейская форма тут ни при чем, – отвечает на мой вопрос собеседница. – Поверьте, эти дети никакой формы не боятся. Но о каком авторитете может идти речь, когда, допустим, мама запрещает курить, а сама курит на глазах у ребенка? То же – с алкоголем. Все, кто работает с несовершеннолетними правонарушителями, от инспекторов милиции до воспитателей центра, сходятся во мнении, что причиной бед часто становятся невнимательность и непоследовательность взрослых. И не только в семье. – Сейчас люди стали равнодушнее. Раньше трудно было даже представить себе ребенка, пьющего на улице, на глазах у всех, или обижающего того, кто младше, – продолжает Оксана Слюсаренко. – Тут же набежали бы взрослые, сделали замечание. Сейчас люди проходят мимо. А когда к взрослому подходит подросток, просит купить пива и ему покупают – это как назвать?   С родителями сложнее Все дети, которые попадают в центр, не по одному разу пробовали алкоголь. И все как один курят: педагоги не припоминают случая, чтобы сюда попал некурящий ребенок. В последнее время стала вновь распространяться токсикомания. Если раньше нюхали клей «Момент», то сейчас ассортимент значительно расширился, в ход идет все, что имеет резкий запах, даже газ из зажигалок и любые аэрозоли. Один из мальчиков, 13-летний Саша, попал в центр за грабеж – отобрал у младшего школьника мобильник. Спрашиваю: «Зачем отобрал-то?» – «Да я это, нанюхался», – запросто  объясняет он. Хрупкий, аккуратно подстриженный, симпатичный, Саша совсем не производит впечатления трудного подростка. – Гораздо сложнее бывает работать с родителями, чем с детьми, – говорит Оксана Слюсаренко. – Например, ребенок третирует малышей в школе, а родители не верят: «Вы на него наговариваете». Но ведь дома ребенок – один, в школе – другой, на улице – третий. Или вот попал к нам подросток за правонарушение, а родители ему передачи приносят – соки, фрукты, как в больницу. Конечно, он делает вывод, что семья в любом случае за него заступится. Как правило, с такими детьми в дальнейшем бывают серьезные проблемы.   Все начинается с семьи Центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей часто называют детской тюрьмой. Однако в этой «тюрьме» детям зачастую лучше, чем дома. Даже в сугубо бытовом смысле. Был здесь, например, мальчик, который в первую ночь не мог уснуть – нюхал постельное белье. Он попросту забыл, что такое чистая постель. «Постояльцы» центра иногда  недовольны едой, просят у повара то острого, то соленого –то есть того, чего здесь не бывает, все-таки рацион детский. Но все же кормят их хорошо: если ребенок попадает сюда на максимальный срок, а это 30 дней, то к концу месяца на нем едва застегиваются штаны, в которых его привезли. Сейчас центр занимает несколько комнат в одном из жилых домов в Талнахе и рассчитан на 12 детей (обычно здесь находятся одновременно три-четыре ребенка, редко их количество доходит до восьми). Обустроены помещения с максимальным комфортом, хотя решетки, конечно, недвусмысленно дают понять, что здесь не санаторий. К тому же дети лишены возможности гулять – у центра нет своего прогулочного дворика. Он должен быть огороженным, а поскольку учреждение находится в жилом подъезде, то сделать отдельную площадку для прогулок невозможно. У центра есть постоянные «клиенты». Но больше трех раз такие подростки сюда, как правило, не попадают – на третий привозят обычно тех, кого потом отправляют в спецшколы или спецучилища. Оттуда дети потом часто шлют письма – не родителям, а «самым любимым милиционерам» (так написала на одном из конвертов 14-летняя девочка). Читать эти письма и смешно, и грустно: неровный, пляшущий, явно детский почерк и содержание, которое говорит о совсем не детском опыте. – Все начинается с семьи, – убеждена Оксана Слюсаренко. – Просто нужно уважать и любить своего ребенка. Дети, которых по-настоящему любят, не попадают к нам.

Спортивные тренажеры отчасти компенсируют отсутствие прогулок Оксана Слюсаренко Здесь уроки не прогуляешь Для некоторых детей чистота – это экзотика