Смотреть на увлеченных любимым делом людей всегда одно удовольствие.  В них чувствуется какая-то особая энергетика, не передаваемый словами драйв. Об этом я думаю, слушая двадцатилетнего Дмитрия Беляк. Студент четвертого курса Норильского колледжа искусств, впервые взявший контрабас в руки в 16 лет,  сегодня не представляет своей жизни без музыки. А если точнее – без классики.

Он не похож на “ботаника” в очках, с детства впитывающего великие мелодии. Он даже никогда не учился в музыкальной школе. И я не могу удержаться от главного вопроса: как так получилось, что, закончив одиннадцатый класс, обычный норильский выпускник подал документы в Норильский колледж искусств? – В подростковом возрасте, как это у многих бывает, я увлекся игрой на гитаре, – рассказывает предысторию Дмитрий, – начал читать какие-то книги по музыке. Хотя в профессиональные музыкальные дебри не лез… Мне казалось, это слишком сложно. – И как так получилось, что в эти “дебри” все же залез? – О, это целая история! В школе у меня было очень хорошо с английским. Я даже думал поступать на переводчика, но в Норильске получить качественное образование в этой области сложно. Норильский индустриальный институт? Хороший вариант, но я не очень-то люблю точные науки. Решил, что самое лучшее для меня – поступать в колледж искусств. После одиннадцатого класса я отнес туда документы. Хотя обычно в НКИ приходят, закончив девять классов школы и, как правило, имея за плечами музыкальную школу. Я был на два года старше своих сокурсников. – Как отнеслись к твоему выбору родители? – Так, как отнеслись бы к этому любые родители. Ужасно. С одной стороны, их можно понять. Профессия музыканта в последние годы никак не освещается. Что о ней знают люди? Да ничего! Я, когда учился в школе, тоже не представлял, что музыкой можно заниматься профессионально. Оркестры, филармонии, концерты, которые сегодня можно увидеть разве что по каналу “Культура”… Кто эти музыканты? Какое у них образование? Сколько они зарабатывают? Информации минимум. Мои родители убеждали меня: перспективы с музыкальным образованием у молодого человека нет. Как увлечение музыка – это, может, и неплохо, а как профессия – не годится. Но я все равно пошел в колледж. Любовь к музыке перевесила.   Только для взрослых – Почему ты выбрал именно контрабас? Честно говоря, самая первая ассоциация, которая лично у меня возникает, – фильм “В джазе только девушки”… – И у меня до колледжа было то же самое. К сожалению, сегодня этот инструмент трудно отнести к разряду популярных. Я думаю, причина – низкая осведомленность людей о нем. В колледже, к примеру, сейчас всего три контрабасиста. Я, учащийся четвертого курса, студент с третьего курса и один первокурсник. А почему именно контрабас… Человеку, не имеющему музыкального образования, в колледже могут предложить небольшой выбор инструментов. К примеру, скрипка, виолончель, фортепиано отпадают сразу. Нужна длительная музыкальная подготовка. Иное дело – контрабас. В силу размера инструмента (он почти под два метра высотой) дети в школе на нем не могут играть. Только взрослые. Из предложенных мне духовых инструментов и контрабаса я выбрал последний. У него есть струны, и этим он мне показался близким к моей любимой гитаре. – И вот ты взял в руки смычок… – И я был в шоке. Особого желания играть – тем более смычком! – у меня поначалу не было. Весь первый курс я задавал себе вопрос: зачем мне вообще все это надо? Занимался максимум час в день. Были дни, когда я вообще не брал инструмент в руки, потому что мне это не доставляло никакого удовольствия. Сейчас, конечно, странно об этом вспоминать. Я очень люблю контрабас. – Теория поначалу сложно давалась? – Да. К примеру, был у меня такой предмет на первом курсе – элементарная теория музыки. Это азы – ноты, ключи и так далее. Вот это для меня было тяжелее всего. Отнюдь не элементарно. За год мне нужно было нагнать то, что другие изучали в школе несколько лет. Я приходил в библиотеку, набирал гору литературы… А потом в определенный момент мне это стало нравиться. Сейчас я люблю каждую теоретическую дисциплину. Хотя у нас на отделении “Оркестровые струнно-смычковые инструменты” (специализация “инструментальное исполнительство”) их не так много: сольфеджио, гармония, музыкальная литература… Большая часть времени уходит на игру. Другое дело, что для меня самого теория представляет большой интерес. Я считаю: чем больше ты изучаешь – тем больше ты понимаешь музыку, а чем больше понимаешь – тем больше получаешь удовольствия. Ты развиваешься. Интеллектуально, духовно… В общем, это словами не передать.   И телевизор не нужен – Ты занимаешься на классическом отделении? – В норильском колледже нет эстрадного отделения. Я занимаюсь на классическом. И очень этому рад. Хотя до второго курса я классическую музыку серьезно не воспринимал. – Что изменило твое мировоззрение? – Это случилось не сразу. Как я уже говорил, я читал все, на что хватало времени. И вот в какой-то момент наступил поворот сознания – на сто восемьдесят градусов! Для меня открылся просто безграничный мир. А когда ты начинаешь эту музыку понимать, то и чувствуешь ее по-другому. Ты понимаешь, что композиторы своими произведениями хотели сказать. Воспринимаешь музыку не только слухом, а всем естеством… Мурашки по коже! Такая глубина в этой музыке открывается. Нет слов. Я лично могу ее слушать до бесконечности. Включать после этого телевизор мне совершенно не хочется. И, если честно, я его вообще не смотрю. Только новости и канал “Культура”. – То есть попсу, эстраду ты не приемлешь… – Нет, хотя есть некоторые исключения, безусловно. Помимо классики я слушаю много музыки, но к массовой культуре она не имеет никакого отношения. Это такие проекты, группы, исполнители, которые мало где и кому известны. А из академической музыки я люблю Баха, венскую классику. Это Моцарт, Бетховен, Гайдн. Их можно слушать всегда и по любому поводу.  Я очень люблю Брамса – по сравнению с другими романтиками он звучит очень необычно. Люблю Шопена, Грига, Скрябина. Особо ценю Шостаковича, творчество которого всегда актуально. Из современных “авангардных” композиторов – Кейджа, Пярта, так называемую “русскую тройку”: Шнитке, Губайдуллину и Денисова. К сожалению, эти фамилии мало кому известны в непрофессиональной музыкальной среде. Так же как и, например, имя Валентина Сильвестрова. Хотя он выпускается на дисках, его знают во всем мире. Для обычных людей все эти имена – как из другого мира. Параллельного. И вот это очень печально. С моей точки зрения, в академической музыке есть определенный стандарт качества, она интеллектуальная, она развивает, облагораживает человека. Хотя я не сноб. В эстраде тоже есть прекрасные композиторы и исполнители, но это музыка все-таки другого уровня, согласитесь.     Для музыканта  нужна планка – Контрабас – дорогой инструмент? – Я считаю, по сравнению с духовиками мы, контрабасисты, еще в хороших условиях. К примеру, хороший фагот стоит около 500 тысяч рублей. А контрабас… Я думаю, за 50–70 тысяч можно купить неплохой инструмент. Хотя у меня сейчас своего контрабаса нет – смысла в этом не вижу. Занимаюсь я в колледже. Брать инструмент с собой в другой город тяжело. На Х Межрегиональный конкурс молодых исполнителей на струнных инструментах, который проходил в Магнитогорске, я ездил без инструмента. Хотя, конечно, приспособить свою программу за два дня к чужому инструменту безумно сложно. Мне пришлось заниматься по семь-восемь часов в день перед началом конкурса. С преподавателем – Юрием Олеговичем Прокофьевым – мы сидели до полуночи, отрабатывая звучание каждой ноты. – И каков был итог? – До этого на ежегодном конкурсе “Надежда Норильска – 2009” я занял первое место. В Магнитогорске же стал третьим. Выехать в другой город, признаюсь, мне было очень интересно. В Норильске ты варишься в собственном соку. Нас, контрабасистов, здесь раз, два и обчелся. Когда я учился на втором курсе, я был вообще один! Представляете? Мне себя сравнивать было не с кем. В то время как для музыканта всегда нужна планка, к которой нужно стремиться. Совершенствоваться ведь можно до бесконечности. На каком угодно инструменте. Это понимаешь, когда слушаешь игру известных исполнителей. Вот недавно к нам в Норильск, например, приезжал ученик Ростроповича из Франции – Марк Дробинский, выступавший на виолончели, изготовленной в 1748 году итальянским мастером Карло Антонио Тесторе. Потрясающий был концерт! Радует то, что, несмотря на свою географическую удаленность, Норильск не остается в стороне от творческой жизни. К нам постоянно кто-то приезжает. В прошлом году, например, в Норильске побывал нидерландский дирижер Аарт Бергверф. Я был тогда у всего оркестра переводчиком. В этом учебном году тоже, обещают, кто-то приедет. И это здорово.   “Хочу сделать карьеру” – Четвертый курс для тебя – выпускной. Что планируешь после окончания колледжа? – Я собираюсь поступать в Новосибирскую консерваторию имени Глинки. Это известная в стране музыкальная школа с хорошими педагогами, которые преподают уже там не один десяток лет. Кстати, многие наши педагоги, в Норильском колледже искусств, учились именно в Новосибирской консерватории. Этим летом я ездил туда на собеседование, на зимних каникулах планирую снова попасть в Новосибирск на прослушивание. К тому времени у меня как раз будет готова часть программы, которую я буду играть при поступлении. А после консерватории у меня по плану аспирантура. Учиться предстоит в общей сложности семь лет.   – Есть у тебя мечта? – Как и любой мужчина, я хочу сделать карьеру. Закончив обучение, я хочу играть в хорошем оркестре, выезжающем на гастроли. Хочу заниматься тем, что доставляет мне удовольствие, и зарабатывать при этом хорошие деньги. Это моя мечта. Что касается сольного исполнительства… С этим сложнее. Концерт симфонического оркестра или оперы всегда привлекает внимание зрителей. А если это сольный исполнитель – то должно быть раскрученное имя, чтобы на концерт пошли люди. К сожалению, сегодня мало кто знает имена. – В оркестр принимают на конкурсной основе? – Конечно! Чем выше ранг оркестра, тем конкурсный отбор жестче. Чтобы попасть туда, нужно очень много терпения, силы воли, нужно очень много заниматься. Но я намерен своего добиться. Все равно ведь классику будут слушать. Как и во все времена. Потому что это вечная музыка.

Мечта Дмитрия – играть в хорошем оркестре