WAP
PDA
Здесь понимаешь тщетность слов
Таймыр – наш общий дом
|
13 августа 2010 года, 16:03 Фото: Николай ЩИПКО Текст: Марина БУШУЕВА
|
Путоранский государственный природный заповедник, край тысяч озер и водопадов, назван памятником Всемирного наследия человечества. Но что мы знаем о загадочной стране, лежащей за Талнахскими горами, о крае десяти тысяч озер и тысячи водопадов…
| – То, что заповедник попал под охрану ЮНЕСКО, сродни нобелевской премии, “Оскару” или золотой медали на Олимпиаде. Это победа Российской Федерации на международном уровне, а не моя личная, поэтому и беседовать об этом нужно не со мной, – говорит по телефону Владимир Ларин, директор Путоранского заповедника. Но мы-то знаем, что вряд ли найдется на земле человек, который знает про Путораны больше. Поэтому договариваемся о встрече. Статус ЮНЕСКО – самая престижная номинация для объекта культуры или природы. Его имеют Большой барьерный риф в Австралии, Гранд-каньон в Колорадо, Ниагарский водопад... Чтобы попасть в почетный список, свои объекты выставляют десятки стран, а экспертное жюри проводит оценку объектов и выбирает самых достойных. Плато стало девятым объектом ЮНЕСКО в России. Всего же под защитой Всемирной организации более 200 памятников природы и культуры. Работу по включению объекта в список Всемирного наследия работники Путоранского заповедника начали еще в 2000 году, в 2003-м он попал в предварительный список – уже это считается сверхпрестижным! Главными конкурентами Путоран за победный статус были Китай с рекой Тай и Бахрейн с морскими акваториями. Но в итоге победа осталась за нами. – Почему? Чем так уникально плато? – Самый короткий ответ на ваш вопрос – всем! – вполне серьезно отвечает Владимир Ларин. – Как и Таймыр в целом. Так как наш полуостров является самым северным форпостом континентальной суши на планете, здесь все имеет статус самого-самого. Например, мечеть, находящаяся напротив НИИ Крайнего Севера, занесена в Книгу рекордов Гиннесса как самая северная. Но у плато Путорана помимо общей уникальности еще много своего – нигде более в мире нет столь интересных ландшафтов и такого количества водопадов на единицу площади. К тому же эта территория, особенно в центральной части, остается нетронутой на протяжении веков. По факту рождения – Что такое плато Путорана? Это слоеный пирог из базальтовых лавовых слоев два километра глубиной. Но пусть слово “лава” вас не смущает – на Путоранах никогда не было вулканов. Горящая лава вышла на поверхность при расколах земной коры. Случилось это 250 миллионов лет назад, и очень дорого стоило нашей планете, – Владимир Ларин рассказывает историю возникновения памятника Всемирного наследия. Чтобы понять масштабность этого рождения, вспомним извержение вулкана в Исландии, которое на целую неделю парализовало авиаперелеты по всей Европе. При появлении плато, как доказывают последние научные исследования, погибло 95% всей жизни на планете. Так что оно уникально по одному только факту своего рождения! Близость базальтовых пород привела к возникновению на северо-западе плато крупных медно-никелевых рудных месторождений с богатейшим в мире процентным содержанием добываемых металлов. Что из того – всем нам известно. Впрочем, то, что заповедник в августе 2010 года получил признание ЮНЕСКО в качестве памятника Всемирного наследия, обосновано вовсе не медными и никелевыми рудами, а тем, что на изолированном горном хребте наблюдается идеальное сочетание субарктических и арктических экосистем – таких, как девственная тайга, лесотундра, арктическая пустыня. Особый интерес для исследователей представляет исключительная по масштабам миграция северных оленей. Полет на миллион Попасть на плато совсем непросто. Потому-то оно и остается до сих пор одним из самых малодоступных мест на планете. Впрочем, любители экстрима покоряют и эти пространства. Если же вы путешественник-любитель или хотите посетить совсем затерянные на плато места, то выход один – вертолет. А теперь внимание: вертолетный час стоит 127 тысяч рублей! Но одним часом явно не обойтись. Умножаем на восемь, и речь уже пойдет о миллионе. – Сегодня стоимость вертолетной экспедиции сродни космическому туризму, поэтому, для того чтобы побывать в малодоступных местах Путоран, необходимо в первую очередь иметь средства. Но у многих ли есть такие деньги? – задает резонный вопрос Владимир Ларин. – Так что, несмотря на четкие установки по развитию туристической деятельности в последние годы, я не предполагаю большого нашествия туристов на Таймыр. Во-первых, из-за экономической нецелесообразности, во-вторых, из-за транспортных сложностей, и в-третьих, из-за отсутствия вещей, необходимых для развития туристического бизнеса, например сети гостиниц. Повод гордиться – Что дает Путоранам особый статус? – А что дает “Оскар”? Повод гордиться национальным достоянием! Это много. – Но как же им гордиться, если мы не можем не только попасть туда, но даже увидеть Путораны. Ведь полетать на вертолете доступно не каждому. Как выяснилось, я оказалась не права: увидеть ламские горы, окружающие заповедник, можно даже из города – с самой высокой точки, рядом с плавательным бассейном. Да и Владимир Ильич Ленин, оказывается, “смотрит” не вдаль, а прямо на заповедник, граница которого проходит в 180 км от постамента. А попробовать Путораны, так сказать, на ощупь, можно посетив Красные Камни – те же базальтовые горы и первый характерный для Путоран водопад. Как говорит Владимир Ларин, любой из заповедников стоит на трех китах – охрана, наука и эколого-просветительская работа. Последняя сегодня ведется крайне скудно. Причиной тому стал вынужденный переезд из здания НИИСХ Крайнего Севера. Ранее там находился эколого-просветительский центр, известный многим норильчанам, и особо привлекавший посетителей питомник. После аварии его ликвидировали. Некоторые его обитатели отправились на материк, другие – в квартиры сердобольных норильчан. – Даст Бог, на новом месте будет и новый просветительский центр. Конечно, то, что создавалось на протяжении восьми лет, не восстановить в одночасье. К сожалению, практически полностью погиб зимний сад. Так что будем начинать заново с применением классических и современных методик обучения. Ведь от нашего профессионального предвидения будет зависеть и успешность просвещения, – говорит Владимир Ларин. Оставить след на карте Биофак, на котором учился коренной москвич Владимир Ларин, считался не только самой консервативной, но и самой престижной кафедрой МГУ. Будущий директор заповедника выбрал специализацию по копытным и хищным, поэтому местами его экспедиций стали окраины Советского союза – горы и пустыни, где еще водились и копытные, и хищники. Ну а более затерянное место, чем Путораны, найти сложно. Тем более именно на территории будущего заповедника проживал путоранский горный баран. – Это был последний из снежных баранов на территории Евразии, образ его жизни был мало изучен. Вот за ним, родимым, я и приехал сюда более 30 лет назад, – рассказывает Владимир Ларин. Помимо того, работая в институте Крайнего Севера, Ларин с группой специалистов спроектировал Путоранский заповедник. – Я тогда был совсем мальчишкой, и мне очень льстило, что моя рука оставила след на карте союза. При том Путоранский был самым большим заповедником на территории СССР. На изучение снежного барана ушло одиннадцать лет. В итоге – несколько десятков научных статей, защита кандидатской диссертации и книга о редком животном. Сегодня благодаря Владимиру Ларину о путоранском баране известно если не все, то многое. – Все невозможно узнать. Но то, что сделали мы, последующим поколениям хватит на много лет вперед. Вопрос в том, нужны ли им эти исследования? Дело для фанатов Другой кит, на котором держится заповедник, – наука. Этот кит не самый популярный. Престижа у науки нет, денег на науку нет. Молодые и талантливые идут не в науку, а в бизнес. Но, как говорит Владимир Ларин, настоящую науку всегда делали и делают фанаты. – Настоящая наука – это всегда удовлетворение собственного интереса. Человеку должно быть смертельно интересно что-то – образ жизни барана, устройство лапки комара, ядра атома и так далее. Если кто-то вам говорит, что он ночей не спит, чтобы облагодетельствовать человечество, – это либо шарлатан, либо глупец. Так что, если появится человек, искренне заинтересованный научной стороной, то Путораны – это кладезь для научных исследований. Но для этого многим надо пожертвовать. Система стационарных исследований за последние 15–20 лет сильно пошатнулась. Не только у нас, но и во всех заповедниках России. Чтобы человек профессионально занимался наукой, он должен не бороться за выживание, а работать. Сегодня это практически невозможно. “Территория” Путоран – Кого, кроме исследователей и путешественников, интересуют Путораны? – Киношников и документалистов, – говорит Владимир Ларин, – У нас уже все побывали. Голливудская “Фабрика грез”, ВВС, National Gеоgraphic и многие другие. Сейчас весьма активно прорабатывается вопрос экранизации интересного для меня произведения – романа Олега Куваева “Территория”. Компетентные и грамотные ребята из продюсерского центра “Андреевский флаг” уже проводят в заповеднике работы на вариант съемок. В основе романа “Территория” лежит долгая и сложная, подчас трагическая история поисков чукотского золота. Но роман этот не о золоте – острые нравственные конфликты раскрывают перед читателем целую галерею характеров и судеб людей, которые выдерживают суровый экзамен на звание первопроходца. За бортом –68оС и золотая баба Одиннадцать лет жизни Владимир Ларин провел на плато, возвращаясь в город на месяц-два. И улетал обратно. Ведь путоранский баран был самым малоизученным как раз потому, что его не только изучить, но и увидеть сложно. А хочешь узнать о том, как он проводит зиму, – оставайся на зимовку. Вертолетом проводится заброска на точку, а потом всю зиму полная автономия. Конечно, при себе полярники имеют запас продуктов и рацию. – Зимой, честно сказать, не очень уютно. Полярная ночь более жесткая, чем здесь, поскольку плато находится в тени гор. Кроме того, в центральных и восточных Путоранах резко континентальный климат, так как это ближе к Якутии. Около озера Аян в ноябре уже за 50 градусов мороза, максимально, что нам удалось испытать на себе, –68оС, – рассказывает Владимир Ларин. – А коренные северные народы живут на Путоранах? – Сегодня практически нет. Уцелел единственный поселок около озера Хантайского. И тому много причин. Жить там можно, но жизнь очень жесткая, требует хорошего состояния как самого этноса, так и домашнего оленеводства – без этого освоение таких территорий, как Путораны, немыслимо. Кроме того, есть и экономические причины. Слишком многое изменилось за последние десятилетия, регион пошел другим путем – во главу угла было поставлено развитие северного мегаполиса, развитие иных форм человеческой деятельности. – А снежного человека не встречали? – Байки про Чучену (так снежного человека называют якуты) и про Золотую бабу слышал. Но у нас говорят, если полтинник разменял, то с поисками Золотой бабы надо завязывать. Ну а если увидел Чучену, значит пора в цивилизацию. Я, честно сказать, никого не видел. Спрашиваю Владимира Ларина, как на него повлияла первая зимовка на плато. – Вот в том самом романе Куваева, о котором мы с вами говорили, есть такая фраза: “Высшая добродетель в тундре – умение ждать”. Куваев прав. И еще одна любимая мною фраза, которая принадлежит перу другого известного писателя, Джека Лондона: “Именно на Севере, как нигде более, человек понимает всю тщетность слов и неоценимое благо действий”. |
Столько водопадов нет нигде в мире 
Владимир Ларин: “Плато уникально всем!” 
Снег здесь лежит круглый год 
Красоты Таймыра поражают воображение |
| 0 | Твитнуть |
