Понедельник,
24 июня 2019 года
№6 (4675)
Заполярный Вестник
«Легендарный» матч Далее
В четвертом поколении Далее
Бесконечная красота Поморья Далее
Экстрим по душе Далее
Лента новостей
15:00 Любители косплея провели фестиваль GeekOn в Норильске
14:10 Региональный оператор не может вывезти мусор из поселков Таймыра
14:05 На предприятиях Заполярного филиала «Норникеля» зажигают елки
13:25 В Публичной библиотеке начали монтировать выставку «Книга Севера»
13:05 В 2020 году на Таймыре планируется рост налоговых и неналоговых доходов
Все новости
Аркадий ВИНИЦКИЙ: «Все у меня в голове и в сердце»
Общественный интерес
21 августа 2009 года, 14:14
Фото: Николай ЩИПКО
Текст: Валентина ВАЧАЕВА
В начале августа в Норильске побывал Аркадий Виницкий, хорошо знакомый поколению норильчан 70–90-х талантливый инженер, руководивший не только управлением стройматериалов, но и городом.
«Заполярный вестник» побеседовал с заслуженным строителем России, кандидатом технических наук, известным читателям газеты своими охотничье-рыбацкими рассказами, и о прошлом, и о дне сегодняшнем.
– Аркадий Лазаревич, вы  уехали из города в 1996-м, когда из исполкома вновь перешли работать на комбинат. Чем вызван ваш отъезд в Москву после 22 лет работы в Норильске?
– Можно сказать, что семейными обстоятельствами. Сначала на похороны моей матери улетела в Москву жена Тамара, а следом вынужден был уехать и я с сыном. Думаю, что если бы не Тамара, я бы до сих пор работал в Норильске. С помощью Анатолия Васильевича Филатова и Владимира Петровича Механика я какое-то время не разрывал связи с комбинатом. Но времена меняются. Из города недавно уехали мои последние товарищи: Коля Кайтмазов, Мишка Богданов, Богдан Кужель. Еще раньше ушел Андрюша Говоров, и как будто стержень вынули. Мы все вокруг него объединялись. Когда его не стало, Норильск для меня стал другим…
 
Внутренняя культура Колесникова
– Чем занимаетесь в столице все это время?

– Сейчас я заслуженный пенсионер Советского Союза. Продолжаю работать, но ничем особенным похвастаться не могу. Сегодняшние мои занятия имеют мало общего с тем, что я делал в норильский период.
– А писать начали там или еще в Норильске?
– В свое время писать меня подстегивал Борис Палей (норильский архитектор. – Авт.). Он считал, что у меня должно получиться. Сначала я написал цикл рассказов об охоте на глухаря. Отправил в российскую охотничью газету, а там напечатали…
В этом году набралось материалов на целую книгу. Я передавал ее вам в редакцию.
– Как друзья-литераторы оценивают ваше творчество? Сергей Лузан, например?
– Сергею нравится, говорит: «Молодец! И править не надо».
– И никто не правит?
– Тамара иногда прикладывает руку.
– Можно предположить, что продолжение  книги «Годы. Ружье. Друзья» следует?
– Сначала надо чуть-чуть отойти от первой книжки. Хотя есть такие вещи, которые надо поторопиться написать…
Хочется отдать должное Борису Ивановичу Колесникову. Когда я приехал в Норильск, он как раз был назначен директором комбината. Я думаю, что именно ему металлургический гигант обязан почти всем, чем живет сегодня.
А его стиль руководства? На моей памяти директор комбината только один раз психанул, но абсолютно по делу. Один раз за все годы! Когда я, молодой инженер, входил к нему в кабинет, он вставал из-за стола и шел навстречу. Такая вот потрясающая внутренняя культура!
Как главный инженер завода минваты, я бывал на совещаниях у директора комбината не реже раза в неделю, а ведь мой завод  был не из главных. Зато я всегда знал место предприятия в общей производственной цепочке и сегодня, и на перспективу.
Один раз, исполняя обязанности директора завода, я пришел к Колесникову по вызову прямо из цеха, в чем был. Он ничего мне не сказал, только посмотрел как-то смущенно. Я все понял и сразу из управления отправился в универмаг, где купил новый костюм и галстук. С тех пор являлся в директорский кабинет в надлежащем виде.
И еще с моей стороны бессовестно не написать  о Леониде Ивановиче Данилове.
– А как это соединяется: воспитанный Борис Иванович и не очень деликатный, мягко говоря, Леонид Иванович?  
– У Данилова были свои, совсем другие достоинства. Главный механик комбината был заточен на всякую новизну и интересное инженерное решение. Если ты не порол ерунды, а пришел с конкретным делом, то масштаб этого дела значения не имел. Он с одинаковым интересом относился к строительству отражательной печи на медном заводе, которая чуть ли не на колесах должна была выкатываться к агрегату, и к тому, что делалось у нас. Когда ему нравился инженерный ход, он активно включался в процесс.
Данилов сыграл колоссальную роль в моем становлении как инженера. В 1974-м я начал работать на ЗЖБИ, а потом меня назначили главным инженером завода минваты. С этого момента мы стали с ним сотрудничать. С пуском завода  были колоссальные трудности, ничем особенным не могли помочь и иностранные специалисты. Все успехи завода связаны с поддержкой главного механика комбината. Признаюсь, мне ни в чем не было отказа. Но и я всегда работал на результат. До последних дней я навещал Леонида Ивановича. Он очень тепло ко мне относился. Данилов заслуживает книги, а о нем практически ничего не написано.
– Помню, что о нем писал Анатолий Львович Львов.
– Львов – очень талантливый человек. В норильский период я следил за его публикациями и книгами.
 
Норильск – Москва – Хатанга
– Он тоже высоко оценил «Казус Виницкого» в нашей газете. А как вы работаете над своими текстами?

– Обычно я начинаю где-то часов в 8 утра. Пишу до часу дня. Потом до вечера не подхожу к столу. Перечитываю написанное на следующее утро и делаю первые правки. После того, как текст полежит несколько дней, правлю окончательно...
– Чтобы писать о Колесникове, Данилове, вам нужно собирать материалы о них?
– Мне абсолютно ничего не нужно. Все у меня в голове и в сердце.
– Писать вы начали значительно позже, чем охотиться и рыбачить. Вы не оставили этих занятий?
– Охотился я еще до Норильска, после армии. Первый раз попал на настоящую охоту в Тверской области, где проводил студенческие каникулы. Теперь мой охотничий стаж равняется сорока годам. Вот вернусь в Москву – полечу с друзьями на рыбалку в Хатангу.
– И охотиться будете?
– На кого там охотиться? Овцебыка жалко: я сам его помогал расселять. Два года назад залетели на косу, там и моржи, и белый медведь, стрелять их рука не поднимется…
– А на кого рука поднимается?
– На кабана. Сколько увижу, столько и стреляю, а вот лося, медведя жалко.
– Среди ваших охотничьих трофеев были медведи?
– В моей жизни было три медведя. Больше я их не стреляю, все же их меньше, чем людей.
0

Читайте также в этом номере:

Поднять флаг! (Инна ШИМОЛИНА)
Белое – носить! (Инна ШИМОЛИНА)
А мастерок уже на месте (Денис КОЖЕВНИКОВ)
Горсправка
Поиск
Таймырский телеграф
Норильск