Дело майора Воронковой
ЕСТЬ ТАКАЯ ПРОФЕССИЯ
16 июня 2010 года, 13:10 Текст: Ольга ЛИТВИНЕНКО
|
С руководителем Талнахского отделения Федеральной миграционной службы Инессой Воронковой мы встретились почти на бегу в ее рабочем кабинете перед началом приема граждан. Другое время было сложно найти – такая уж работа у моей собеседницы.
В кабинете тихо играет радио. Маленький музыкальный центр на подоконнике – единственное, что выглядит здесь не слишком по-деловому. Обстановка в кабинете довольно аскетичная: мебель и пара цветов в горшках, кругом идеальный порядок. Из украшений на стенах только российский триколор. – Вы всегда слушаете «Европу плюс»? – спрашиваю я, настраивая диктофон. – Да, мне нравится. Инессе Воронковой 38 лет, хотя выглядит гораздо моложе. Она пришла работать в паспортно-визовую службу (так тогда называлась ФМС) шестнадцать лет назад, в 1994 году. – Мне всегда нравилась форма и люди в форме, – рассказывает она, – так что выбор профессии не был случайным. Я с рождения, можно сказать, бывала на плацу. Отец работал в органах внутренних дел и еще раньше, когда учился в школе милиции в Ленинграде, часто брал меня с собой. Теперь он уже на пенсии, ушел в отставку в звании полковника. – Сейчас вы майор. Стремитесь к большему? – Здесь это звание, в принципе, потолок. Но звезды на погонах для меня непринципиальны. Нас мало – Больше работаете с бумагами или с людьми? – Пятьдесят на пятьдесят. Мы проводим прием, собираем документы, потом обрабатываем, подписываем, выдаем гражданам. С людьми, конечно, работать сложнее, чем с бумагами. Нередко сталкиваешься с агрессивным поведением. Но об уходе из профессии у меня мыслей не возникает, а на психологическую реабилитацию вполне хватает выходных дней и отпуска. Отпуск я обычно провожу у родителей, в Орле, и там стараюсь о работе вообще не думать. – А дома о работе рассказываете? – Я живу с сыном, ему 16 лет, оканчивает 9-й класс. Андрей, когда был маленьким, хотел стать милиционером, но сейчас его больше интересуют компьютеры, программирование. Работу домой стараюсь не приносить, так что о ней мы не говорим. Есть люди, которые не могут без этого, но я легко с этим справляюсь – у меня хороший коллектив, и поговорить о работе я вполне могу с коллегами. Где надо – успокоим друг друга, где смешно – посмеемся. Коллектив у нас женский, но нет ни дрязг, ни сплетен. Нас и так мало, мы бережем друг друга. – Трудно подбирать кадры? Охотно ли люди идут в вашу службу? – Бывает так, что человек приходит, допустим, по направлению из центра занятости. Сначала думает: хорошее место, почему бы не работать, сиди и бумажки перекладывай. Но когда поработает, говорит: нет, спасибо, не надо. Далеко не каждый справляется, выдерживает наш режим и график. Ведь кроме того что здесь ежедневно работаешь с разными людьми, а это большая психологическая нагрузка, так еще и никогда не получается уйти домой вовремя: то граждане задержатся, то бумаги на завтра надо приготовить. Объем документов очень большой. – К вашей службе, как к любому ведомству, занимающемуся оформлением и выдачей документов, у людей всегда было много претензий. Чем недовольны чаще всего? – Тем, что мы работаем не так быстро, как им хотелось бы. Наплыв граждан у нас обычно весной и в начале лета, перед отпусками. Билеты на самолет люди почему-то покупают заранее, а вот о документах начинают беспокоиться за три дня до вылета. Но срок оформления паспорта – 10 дней. Если человек зиму просидел и не волновался до последнего о своих документах, то разве в этом есть наша вина? А у него – переживания, беготня, жалобы на волокиту. Наш разговор прерывает курьер, он принес почту – пухлую пачку конвертов разных форматов. Инесса Воронкова расписывается в бумагах, ставит где надо печать. – Почту получаете каждый день? – Да, – не отрываясь от процесса, отвечает она. – Это официальные бумаги и документы. Курьер вышел, и мы продолжаем разговор, часто прерываемый телефонными звонками. – Как специалист, работающий не только с людьми, но и с законами, что вы можете сказать о нынешнем законодательстве, которое касается вашей профессиональной сферы? – Законы стали более лояльными, это действительно так. Проблема в том, что многие службы, социальные и другие, по старинке требуют то, что называется «справка на справку». У нас-то с каждым годом все упрощается. Но вот приходит человек – дайте мне справку о том, что мой паспорт действителен, с меня требуют там-то и там-то. Почему, для чего? Или, например, процедуру оформления детского гражданства тоже упростили: если в свидетельстве о рождении ребенка написано, что родители – граждане России, то дополнительная отметка не нужна. А во многих учреждениях до сих пор требуют эту отметку. Получается, что из-за бюрократии в других ведомствах мы делаем много лишней работы, а люди вынуждены бегать за ненужными справками. Честь мундира – не простые слова – Что в работе для вас самое сложное? – Для меня – ничего. Но есть часть работы, которая мне нравится меньше всего. Это административная практика, когда приходится наказывать граждан за какие-то нарушения закона, составлять административные протоколы. Карательная функция – она отнюдь не из приятных. Часто в такие моменты и выслушиваешь о себе многое. Например, спрашивают: «Вам что, на мороженое не хватает?» Но административный кодекс никто не отменял, и мы, как контролирующий орган, обязаны выявлять нарушения. – Скажите, а форма как-то влияет на характер? – Она дисциплинирует. И выражение «честь мундира» – это не просто громкие слова. Мне было бы стыдно эту честь опорочить. Когда ты в форме, то следишь не только за осанкой, но и за поведением. К тому же Талнах маленький, меня здесь все знают, я должна сохранять свое реноме. – Вы любите готовить? Ну, или делать что-нибудь из того, что традиционно считается женским занятием – шить, вязать? – Нет! (Смеется.) Это не мое совершенно. Мне бы на машине погонять. У меня была своя машина, но пришлось продать, потому что не удалось найти подходящий гараж. Вообще, мой водительский стаж – 11 лет. У родителей есть автомобиль, и я вожу его, когда приезжаю к ним в отпуск. – У вас дома живет тойтерьер. Почему именно собака, а не кошка или там рыбки? – Потому что я люблю лошадей. – ?! – Ну, лошадь дома не заведешь, а собака – она ближе всего к этому животному по, скажем так, характеристикам. По манерам, поведению. Николь – тойтерьер, живет у нас уже семь лет. А вот откуда у меня любовь к лошадям, я и не вспомню. Но с детства мечтала заниматься конным спортом и занималась. Я ведь родилась и до 15 лет жила в Одессе, там есть конно-спортивная школа. Сейчас, когда бываю на материке, не упускаю возможность прокатиться верхом, хожу на ипподром. …Разговор пора было заканчивать – наступило время приема. Когда я вышла в коридор, перед кабинетом Инессы Воронковой уже сидела очередь из восьми человек. |
0 | Твитнуть |