Бывалого горняка от новичка в горном деле отличаешь в забое безошибочно, как морского волка на корабле от салаги. Шахтерское снаряжение – самоспасатель, фонарь, спецовку, в которой, казалось бы, нет никаких отличий от рабочих роб «поверхностных людей», – несет он на себе с особенным шиком. Может, и сам того не замечая. Словно готовясь спуститься на подземный горизонт, надел не брезентовую куртку, дубленые штаны, каску и сапоги, а вторую кожу.

Чрезвычайные полномочия Горняцкая стать у Александра Беспалова, кто бы спорил, есть. Не может ее не быть у заслуженного шахтера России, тридцать шесть лет отработавшего под землей. Даже сомневаешься: может эта подземная амуниция не вторая его кожа, а первая, основная? Но безошибочно узнают машиниста зачистной машины участка внутришахтного транспорта рудника «Комсомольский» при встрече даже в самых темных горных выработках и по другим безусловным признакам. А может, не узнают, а чувствуют? Сан Саныч (как зовут в рудоуправлении «Талнахское» Беспалова все, от зеленого стажера до директора) под землей хозяин. Здесь его территория – Таких, как он, нужно клонировать, – говорит заместитель директора по персоналу рудоуправления Василий Трохов. – Нам бы на каждом руднике по два-три Беспаловых, и много лет горя не  будем знать.   Руководство рудоуправления«Талнахское», пожалуй, не поскупилось бы на проведение генетического эксперимента. Если бы не одно «но», понятное опытным производственникам. Клонировать слишком долго. Минимум – лет тридцать пять. И не из всякого, даже за этот срок, такой человечище получится. …Получив самоспасатели и шахтерские фонари в ламповой рудника, вместе с Сан Санычем идем к клетевому стволу. «Компостируем» личные жетоны, прикрепленные к налобным горняцким лампочкам, вставляя их в специальный прибор, регистрирующий число горняков, уходящих под землю, и садимся в клеть – пассажирский лифт, доставляющий рударей на подземные горизонты. Два десятка горняков утрамбовались поплотнее, придвинув плечо к плечу. Клеть плавно сорвалась вниз и, слегка покачиваясь под мерный перестук, понесла нас на полукилометровую глубину. Останавливаемся на горизонте «-471 метр». По стенам лифтового ствола сочится вода, а при выходе из клети нас окатывает ледяной ручеек. Не успев намокнуть, выходим на бетонный перрон рядом с рельсами узкоколейки. Тоннели под землей расходятся в разных направлениях.   – На опрокидыватель пойдем, – говорит Беспалов. – Под ним две новые немецкие дробилки поставили с большой пропускной способностью, и составы с рудой идут туда с интервалом как в час пик в московском метро. Есть на что посмотреть. Пешком за двадцать минут дойдем. По дороге Сан Саныч оглядывает все, что встречается на пути. Если что-то не нравится, делает пометки в блокноте. Ему достаточно и беглого взгляда, чтобы определить, какие изменения произошли в том или ином месте рудника. А потом дать распоряжения рабочим или поделиться соображениями с начальством. «Откуда у рядового горняка такие полномочия?» – спросите вы. Отвечаем.   Мастер рудных выработок За треть века, которые Александр Беспалов отработал на «Комсомольском», числился он в штатном расписании рудника и горнорабочим, и рудоспусчиком, машинистом погрузочной машины и электровоза, и… генеральным бригадиром – имелась такая должность в компании в эпоху реструктуризации. И на каждом месте достигал самых высоких результатов. Впрочем, последние лет десять-пятнадцать запись в трудовой книжке почти не влияет на характер его работы. Поле деятельности горняка – весь рудник. Род деятельности – зачистка. Иногда в прямом смысле – на подземной зачистной машине. Иногда в переносном – все узкие места, то и дело возникающие в сложном подземном организме рудника, он лично диагностирует и устраняет причину засора. А засоры время от времени случаются всякие: то техника подведет, то люди, то гора, которая, почти как живое существо, начинает артачиться. И под каждую ситуацию нужно иметь свой «шанцевый инструмент» – где-то слово, где-то знания, где-то опыт и интуицию. И если определять звание простого горняка Беспалова по авторитету, то никак он не рядовой машинист зачистной машины, а генерал рудных выработок.   Горняки широкого профиля Подходим к комнате отдыха, где сидят горняки. – Что сидим, расслабляемся? – мимоходом интересуется Беспалов. И хотя мы проходим мимо, горняки подсобрались – «пришли в тонус». Под землей его слово – закон. Считается, что Беспалов помогает горным мастерам и начальникам подземных участков. Так оно и есть. Только мастеров и начальников много, а Сан Саныч один. А когда работа под землей идет отлажено, без авралов и ЧП, садится он за рычаги погрузочной или зачистной машины. Основную работу никто не отменял. – У нас на руднике полная взаимозаменяемость, – рассказывает горняк. – В комплексных бригадах все владеют несколькими подземными специальностями: машинист электровоза при необходимости может встать на опрокидыватель, а кто-то из рудоспусчиков – сесть за рычаги пэдээмки. Руководство рудоуправления регулярно направляет горняков в Корпоративный университет на курсы для получения смежных специальностей. Проходят учебу по повышению квалификации бригадиры и наставники. Вот только то, что ремонтников вывели из состава комплексных бригад, вызывает у Беспалова сожаление: – Нет теперь той мобильности, что была. Пока сделаешь заказ на ремонт, пока согласуешь… Раньше, пока слесарь из моей бригады не сделает ремонт, он из шахты на поверхность не поднимается.   Авторитарность? Может быть. Только и сам Беспалов – и в прежние, и в нынешние времена – не поднимается на поверхность, пока в работе есть какие-то проблемы.   И в будни, и в праздники На «опрокидыватель» вагонетки с рудой подаются, действительно, ритмично. В бункер входит по две вагонетки, которые благодаря крутящимся шарнирам в вагонных сцепках можно опрокидывать, не расцепляя состав. Опрокидчик Намиг Адымов делится с Сан Санычем соображениями по сегодняшней работе. Ведь один день под землей не похож на другой. Руда идет то суше, то влажнее. Случаются поломки. И совет опытного Беспалова, поработавшего почти за сорок лет на всех переделах рудника, может сэкономить часы, а то и дни рабочего времени. Сегодня руда идет влажная и небольшая часть ее не высыпается при опрокидывании из вагонеток в дробилки. Беспалов осматривает вагонетки. Но все в пределах нормы. – Отличный опрокидчик, – характеризует Сан Саныч Намига. – Один из лучших на руднике. Его учить уже нечему. Машинисты электровозов, заезжая на опрокидыватель, выходят из кабин, здороваются с Беспаловым и также делятся замечаниями по работе. К нему, как в компьютерный центр, стекается вся информация о работе рудника. И, будьте уверены, обработав ее в голове, он помчится туда, где заподозрит слабое звено. И научит любого работника, как исправить ситуацию или впредь ее избежать. Беспалов знает под землей всех. – О, Коля-десантник едет, – говорит нам «генеральный бригадир», глядя на подъезжающий электровоз. – Хороший парень, из армии недавно пришел. Не пьет, спортом занимается. Побольше бы таких. Николай Носовец, Коля-десантник, увидев Беспалова расплывается в улыбке. – Чему радуетесь? – интересуемся у молодого рабочего. – Строгий у вас бригадир? – Он меня на работу принимал по «Рабочей смене». Да и не только меня. Он многим на руднике как отец родной. А что строгий, так это правильно. Только Сан Саныч строгим без нужды не бывает. Беспалов с коллективом и на работе, и по праздникам. Дети многих молодых горняков его дедушкой зовут. А вот и следующий локомотив. Просим машиниста попозировать фотографу и представиться. – Виктор Довгань. Меня, между прочим, сам Сан Саныч на работу принимал. Вагонетки разгружены и состав уезжает. Из следующего электровоза выходит горняк – точная копия Виктора. – Что, уже фотографировали такого? – смеется Беспалов. – Это его родной брат Сергей. Сфотографировать братьев вместе нам не удалось. Всю смену они будут ездить по рельсовым путям друг за другом, а встретятся уже в клети, при подъеме на-гора.   Сверху видно не все Сан Саныч командует не только под землей. На нем, как, наверное, можно написать в сухой производственной характеристике, лежит и много общественной работы. Правда, «лежит» слово не совсем точное. Если работа есть, Беспалов ее делает. С той же интенсивностью, с какой трудится под землей. Он и в составе рудничного социально-трудового совета, он и в составе конкурсной комиссии по приему на работу молодежи. – Я никогда молодежь, пришедшую на комиссию, не агитирую работать в руднике, – говорит он. – Наоборот, отговариваю. Почему, спрашиваю, ты хочешь под землю? Там грязно, сыро, сквозняки. Одумайся, пока не поздно. Потом расписываться в своей слабости будет стыдно. Но в ком есть горняцкий характер, те мою «агитацию» не слушают. Мне же важно знать, что мне ответят. И, рекомендуя принять человека горняком, я редко ошибаюсь. Сан Саныч вхож во многие высокие кабинеты, где к его мнению прислушиваются. Работу не всякого горняка хорошо разглядишь с поверхности. Кто-то работает замечательно, но в глаза начальству не лезет и от этого не в передовиках. А от Беспалова правды не скроешь. Нередко он подсказывает директору рудоуправления, кого отметить надо за честный труд. Может помочь горнякам и с путевкой в санаторий, и с переносом отпуска на удобное время. Но если не заслужил, к Сан Санычу не подходи. В вопросе раздачи «социально-материальных благ» он щепетилен. Потому что к себе требователен, как к другим. Потому, что себе лишнего никогда не позволяет. Значит, и с других вести спрос полномочен.   Кто останется в шахтах? В этом году коренной норильчанин Александр Беспалов в первый раз в жизни не хотел возвращаться из отпуска в Норильск. Квартира в Клину им куплена, и дача – двухэтажный сруб с баней и гаражом –стоит на Белом Озере. О пенсионном подземном стаже говорить не стоит – тридцать шесть лет вместо семи с половиной. Так что, строго говоря, желание остаться на материке могло и раньше появиться. Но нет. Каждый год с середины отпуска все мысли были о возвращении на рудник, о работе. – Значит, я свои северные годы прожил, – объясняет неожиданную для себя ситуацию сам Беспалов. – Пора на материк. Не знаю, буду ли копаться на огороде, – накопался я уже в земле, но рыбачить и загорать буду точно. И внуков принимать на лето.   Готовится Сан Саныч до конца этого года уйти на заслуженный отдых. – Кого на свое место поставите? – спрашиваю его. – Есть люди, – отвечает он, но без особой уверенности в голосе. В этом году приблизительно пятьдесят горняков увольняются из рудоуправления по различным корпоративным пенсионным программам и уезжают на материк. Тоже прожили свои северные годы. На их место надо принимать молодежь. Не так просто найти людей, способных заменить опытных горняков. Всем производственным отраслям (и не только в Норильске, но и по всей России) аукаются сейчас бездумные девяностые, когда в стране было разрушено профтехобразование, а престиж рабочих профессий упал. Время выправляется, но сколько его потребуется, чтобы рудники, шахты и заводы не испытывали кадровых проблем? И сколько еще нужно сделать, чтобы скамейка запасных на промышленных предприятиях регулярно пополнялась выпускниками профессиональных училищ и техникумов. Чтобы от безысходности не задумывались на производстве, как клонировать таких, как Беспалов. Рядовых, которые стоят иных генералов.

При Сан Саныче не расслабляются