Куда нести цветы
СВОБОДНАЯ ТЕРРИТОРИЯ
11 апреля 2012 года, 16:42 Текст: Лариса СТРЮЧКОВА, член Союза журналистов РФ
|
За последние десять лет на территории Норильского промрайона утрачено семь памятников и мемориальных досок. В 2002 году, когда ремонтировали центральную площадь в Талнахе, разобрали обелиск воину-освободителю, установленный к 30-летию Победы. Обелиск восстановлению не подлежит. Как и панель с художественным знаком “Снежинка”, украшавшая дом №3 по улице Ленинградской: маляры закрасили памятный знак. Никто не может определенно сказать, куда делась мемориальная доска с “музыкального” дома на Богдана Хмельницкого, 17а.
К счастью, неравнодушным норильчанам удалось отстоять камень на Гвардейской площади, который хотели заменить часами. И это при том, что часы на площади уже имеются – на здании управления комбината… Нас, городскую организацию Союза журналистов России, вдохновила ситуация со скульптурой девушки-геолога. Знаковую фигуру девушки на Долгом озере на свои средства восстановил Заполярный филиал. Хочется верить, что публикации в альманахе “Неизвестный Норильск” и в “Заполярном вестнике” делают свое дело. Именно поэтому сегодня предлагаю поговорить о памятнике, который Норильск просто обязан иметь. Уникум Удивительно, сколько одна человеческая судьба может дать материала для полноценного приключенческого фильма. Видимо, человек этот должен быть талантливым, уникальным, время, ему выпавшее, должно быть непростым, да и сама его жизнь достаточно продолжительной… Мне могут возразить, мол, времена всегда одинаковые – не одно потрясение, так другое, да и долголетие не обязательное условие для благодарной памяти потомков. Все правильно. Но в истории нашего города был человек, у которого все три составляющие жизни, как в приключенческом романе, сошлись. Николай Николаевич Урванцев – геолог, путешественник, исследователь, открывший Северную землю и Норильское медно-никелевое месторождение. Дважды отсидевший в сталинских лагерях, давший свое имя минералу и успевший увидеть современный Норильск – такой, каким город рисовался ему в мечтах, когда Урванцев с товарищами сидели на пеньках-табуретах и при свете керосиновой лампы грезили об электрических люстрах, красивых домах и кожаных креслах в них… Действительно, необходимость памятника этому уникальному человеку лежит на поверхности. Но до сих пор если идея и была озвучена, то в несколько ином ракурсе, нежели нам представляется, в частности как памятник чете Урванцевых на городском кладбище. Мы же говорим о памятнике как о символе, сравнимом по значимости с памятником Ленину на Октябрьской площади. Это памятник целой эпохе в жизни нашего города, и, надо сказать, не самой худшей. Поэтому Ильич должен оставаться на своем месте, подтверждая желание будущих поколений бережно относиться к своей истории, какой бы неприглядной она ни была. Так есть шанс не стать Иванами, не помнящими родства. Но по большому счету сегодня в день городских празднований принести цветы некуда. Инициатива городской организации Союза журналистов России об установлении общегородского памятника людям, олицетворяющим время зарождения Норильска именно как промышленного центра, вначале относилась к “отцу” города Николаю Урванцеву, и, безусловно, он должен оставаться опорной фигурой памятника. Но историческая справедливость требует, чтобы вопрос рассматривался шире. Смотрим шире Станок Норильский известен с ХVIII века. В середине XIX века Киприян Сотников предпринял попытку добывать металл под Шмидтихой – тогда она называлась Медвежьим Камнем. Кстати, есть все основания предполагать, что имя Фридриха (Федора) Богдановича Шмидта горе дал кто-то из Сотниковых, а не Урванцев, как можно прочитать в некоторых публикациях. Доказательством тому служит признание самого Николая Николаевича (в письме к Сергею Щеглову): “…автором было совсем другое лицо. И название это на картах появилось много позднее – в 20-х годах…” Обратите внимание, как осторожно Николай Николаевич пишет о “другом лице”, не называя его имени, что неудивительно, учитывая лагерный опыт Урванцева. Вторым косвенным доказательством может служить название горы Шмидтихи (именно в этом варианте, а не гора Шмидта, например) в заявлениях Александра Александровича Сотникова на заявочные столбы 2 октября 1915 года. А мы знаем, что, во всяком случае по официальным сведениям, Николай Николаевич первый раз появился в районе норильских гор в 1919 году. Вот мы и подошли вплотную к человеку, которого считаем необходимым увековечить рядом с Урванцевым – это Сотников. Николай Урванцев практически никогда не говорил об Александре Сотникове, что совершенно понятно: того расстреляли весной 1920 года в Красноярске как белоказачьего атамана. Но работа в архивах многое прояснила в их взаимоотношениях. Сотников вдохновил Урванцева Николай Урванцев, нижегородский мальчишка, был на два года младше Александра Сотникова – потомка сибирских казаков из села Дудинского Забайкальской области. Урванцев был студентом механического отделения Томского технологического института императора Николая II. Сотников – студентом горного отделения, потому что целенаправленно ехал учиться с намерением продолжить рудное дело отца и деда. В августе 1912 года Урванцев был еще “механиком”, а в октябре того же года стал “геологом” – перевелся на то же отделение, где уже учился Сотников. Есть дополнительные свидетельства о том, что именно Сотников заразил Урванцева своим родным краем. И может быть, в 1915 году они уже вместе ездили к норильским горам. Эта информация ни в коем случае не умаляет заслуг одного или другого перед Норильском, как и не оспаривает роль Урванцева в качестве первооткрывателя – эти двое молодых людей работали рука об руку. Не хочется даже размышлять над тем, что они вдвоем могли бы сделать для нашего региона, если бы… Если бы не революция, если бы не расстрел в 1920 году, если бы… Но история не знает сослагательного наклонения. Именно поэтому, на мой взгляд, было бы правильным увековечить именно этот тандем – Урванцев и Сотников – как знаковые фигуры истории Норильска, являющегося маленькой частью большой России. Каким быть памятнику, где ему стоять, конечно, должны решать специально созданные комиссии, компетентные люди. Мне представляется, что лучше всего было бы изобразить двух молодых людей, обращенных глазами, полными надежд, к Шмидтихе, еще зеленой, заросшей лесом, с прозрачными и чистыми ручьями. И место это напрашивается само собой – лучше всего “обзор” для этих двоих открывается со стороны Октябрьской площади по ту сторону улицы 50 лет Октября, справа или слева от дороги. Может быть, даже стоило бы вписать этот памятник в облагороженную территорию около озера Долгого. Впрочем, я далеко ушла в своих дерзких замыслах. Хорошо бы для начала принять принципиальное решение и определиться с финансированием. А оно должно найтись – ведь на сквер “Сказки Пушкина” деньги у города нашлись, а Пушкин, хотя он и “наше все”, как известно, в Норильске никогда не был и даже мимо не проезжал. |
0 | Твитнуть |