Понедельник,
24 июня 2019 года
№6 (4675)
Заполярный Вестник
Гуд кёрлинг! Далее
Бесконечная красота Поморья Далее
Экстрим по душе Далее
В четвертом поколении Далее
Лента новостей
15:00 Любители косплея провели фестиваль GeekOn в Норильске
14:10 Региональный оператор не может вывезти мусор из поселков Таймыра
14:05 На предприятиях Заполярного филиала «Норникеля» зажигают елки
13:25 В Публичной библиотеке начали монтировать выставку «Книга Севера»
13:05 В 2020 году на Таймыре планируется рост налоговых и неналоговых доходов
Все новости
Под одной звездой
К ЮБИЛЕЮ НИКЕЛЕВОГО ЗАВОДА
16 февраля 2012 года, 15:11
Текст: Виктор ФИЛИППОВ
В 1950 году в одну из деревень Кировской области пришло письмо, которое вызвало среди ее жителей немало споров и догадок. Небрежно написанная буква Н была больше похожа на К. Где находится Корильск – никто не знал.
– Письмо было от отца, – вспоминает Ангелина Ивановна Мачихина. – Мы с мамой начали готовиться в дорогу, толком не зная, куда надо ехать. Мне тогда было 15 лет. Оставили избу родственникам и, собрав свои пожитки, отправились в путь.
С большим трудом, через Челябинск, они добрались до Новосибирска. Дальше поездка была значительно легче, так как ночью на железнодорожном вокзале у них украли весь багаж. Оставшись только в том, что на них было надето, но, к счастью, сохранив документы и остаток денег, на знаменитом “пятьсот веселом” выехали в Красноярск. Во время остановок вместе с другими пассажирами бегали за водой – все удобства в поезде отсутствовали. В Красноярске погрузились на баржу, в трюм, где не было ни окон, ни дверей. Через несколько дней в Дудинке их встретил отец.

Железнодорожная, 188

В Норильск по узкоколейке  приехали 30 сентября 1950 года. На всю дорогу ушло ровно три недели. Отец привез их в Пашкину деревню и, открывая дверь балка, сказал, что жилье съемное и свой балок они купят позднее.
– Первое время я плакала, – рассказывает Ангелина Ивановна. – Не потому, что Норильск не понравился. Ну что я, девчонка, видела в своей деревне? Плакала оттого, что никого не знала и жилье было чужое. Позже отец купил балок, адрес которого запомнила на всю жизнь: улица Железнодорожная, 188.  В конце Заводской был клуб профсоюзов, а за ним, по направлению от кладбища под Шмидтихой до ВЭС, находилась наша улица. Зимой ее постоянно чистили от снега трактора, имелось освещение. Там же располагались магазин №9 и два барака воинской части. Чтобы попасть к нашему балку, нужно было обойти клуб слева и немного  спуститься вниз по тропинке.
Жизнь в норильских балках – тема отдельная и малоизвестная нынешнему поколению. На Железнодорожной балки так лепились друг к другу, что, наверное, по крышам можно было пройти от первого до последнего. Строили их самостоятельно из всего, что попадало под руку, продавали и покупали без всяких документов. Электричество присутствовало, но отопления, водопровода и канализации не было. За водой ходили к колонке, а мусор и все остальные отходы жизнедеятельности выбрасывались в овраг, который находился  метрах в 150 от построек. В небольшой жилой комнате с низким потолком было одно крошечное окно, через которое виднелась  Шмидтиха. Старая железная кровать, сколоченный стол, зеркало на стене – вот и все убранство. За тонкой перегородкой – кухня, выделенная из комнаты. Пищу готовили на маленькой электрической плитке, а большую кирпичную печь топили углем. Она служила для обогрева жилища. Уголь машина высыпала на улице возле входа в общий крытый тамбур, в который выходили двери трех балков, а потом ведрами его переносили в специальные ящики.

Ограбление по-норильски

Условия жизни были трудные, но люди не жаловались, ведь всего несколько лет назад закончилась война. Несмотря на тесноту, в комнате нашлось место и для семьи дяди, который приехал в Норильск работать на комбинате.
Позднее в этом же балке ей пришлось пережить бандитский налет. Как-то, придя домой, Ангелина не успела закрыть за собой дверь, и в комнату ворвались два вооруженных ножами уголовника. Они сбросили на пол спавшего после ночной смены дядю, наспех связали обоих одеждой и, угрожая расправой, потребовали отдать все ценное. Но денег дома не оказалось. Бандиты, обыскав комнату, прихватили лежащие на столе часы, кое-что из вещей и выбежали из балка. Дядя, бывший фронтовик, сумел быстро развязаться и, как был в нижнем белье, схватив топор, бросился следом за грабителями. Те, не ожидав такого поворота событий, растерялись: один скрылся в лабиринтах балков, а второй побежал по дороге мимо бараков воинской части. Военные, увидев бегущего, сразу все поняли и совместными усилиями задержали преступника. Потом был суд и суровый приговор, но часы Ангелины так и не нашлись. Это были ее первые часики, дареные и поэтому самые для нее дорогие.

Никелевый

Когда пришло время устраиваться на работу, с выбором предприятия сложностей не возникло – никелевый завод был почти рядом с домом. Приняли Ангелину в цех электролиза. 30 апреля 1952 года в ее трудовой книжке появилась запись: “Никелевый завод. Дежурная на ваннах”.
Работали в четыре смены по шесть часов. Одно время мастером смены был Анатолий Филатов, будущий директор Норильского комбината. Заложив руки за спину и наклонив вперед корпус, он широким шагом ходил по цеху, за что получил от рабочих добродушное прозвище Землемер. Впрочем, мастером Анатолий Васильевич был толковым и пользовался уважением в коллективе. О работе с ним у дежурной на ваннах остались самые лучшие воспоминания.

“С какой зоны?”

На заводе Ангелину приняли в комсомол. Что бы сейчас ни говорили, но комсомол был нужной организацией, направлявшей молодой задор и силы в правильное русло. Секретарем комсомольской организации никелевого в то время был Ефим Балакирский. Уже через год  наша героиня стала его заместителем по быту.
Комсомольцы принимали активное участие в работе завода и в общественной жизни. На субботниках занимались благоустройством парка, что возле нынешнего бассейна – любимого места отдыха норильчан. Случались и курьезы. Возвращаясь как-то с уборки картофеля, в телогрейках и сапогах, комсомолки услышали от проходившего мимо офицера: “Девчата, а вы с какой зоны?”.
Заводская молодежь сама организовывала свой досуг: по выходным проводили вечера, в ДИТРе играл оркестр, но танцевали и под пластинки. На Новый год в большом спортзале устанавливали и украшали елку, готовили номера художественной самодеятельности, проводили лотерею и конкурсы, работал буфет.

Трудились как обычно

9 марта 1953 года начальник цеха попросил Ангелину Ивановну выступить на траурном митинге в красном уголке. Отношение к смерти Сталина у заводчан было разное: многие плакали, но некоторые, бывшие заключенные, откровенно радовались... Беспорядки в отдельных лаготделениях летом 1953 года на работе цеха никак не отразились, заключенных в сменах не было, а выполнение плановых заданий никто не отменял, поэтому все работали как обычно.
Город стремительно рос, но, несмотря на большие объемы жилищного строительства, жилья все равно не хватало. Свою комнату в коммунальной квартире Ангелина Ивановна  с мужем получили от завода, когда эту жилплощадь освободил уехавший на  материк бригадир Матвиенко. После жизни в балке комната в  квартире сталинской планировки со всеми удобствами по Богдана Хмельницкого, 21, казалась царскими хоромами. Очень повезло Мачихиным с соседями. Жили настолько дружно, что, когда несколько лет спустя семьям предложили разъехаться по отдельным квартирам, все отказались. Они и сейчас поддерживают отношения, не забывая друг друга.

“Все сложилось удачно”

Работа на электролизных ваннах не прошла бесследно – врачи настоятельно рекомендовали выехать на материк. 11 мая 1975 года Ангелина Ивановна Мачихина по состоянию здоровья уволилась с предприятия, на котором проработала без малого четверть века. Провожали ее всей сменой в ресторане “Таймыр”. До сих пор ей приятно вспомнить, как много хороших слов было сказано коллегами. Мачихины выехали в экологически чистый Ульяновск, где еще раньше приобрели квартиру. В то время для норильчан это было несложно, зарплата позволяла. И приехавшим в отпуск соседям по норильской коммуналке место понравилось. Они тоже купили себе квартиру – на соседней улице. Каждое утро Ангелина Ивановна через сосновый бор выходила на волжский берег, и со временем болезнь отступила.
– С комбинатом мы ровесники, одного года рождения, – говорит Ангелина Ивановна. – В 2010 году мне тоже исполнилось 75 лет. О годах, прожитых в Норильске, не жалею и считаю, что все сложилось удачно. Мне очень дорог этот город, но сейчас по Норильску я уже не скучаю. Всему свое время…
Дежурная на ваннах. Никелевый завод, 1950-е
Такой Ангелина приехала в Норильск
0
Горсправка
Поиск
Таймырский телеграф
Норильск