Понедельник,
24 июня 2019 года
№6 (4675)
Заполярный Вестник
С мечом в руках Далее
«Легендарный» матч Далее
Экстрим по душе Далее
Гуд кёрлинг! Далее
Лента новостей
15:00 Любители косплея провели фестиваль GeekOn в Норильске
14:10 Региональный оператор не может вывезти мусор из поселков Таймыра
14:05 На предприятиях Заполярного филиала «Норникеля» зажигают елки
13:25 В Публичной библиотеке начали монтировать выставку «Книга Севера»
13:05 В 2020 году на Таймыре планируется рост налоговых и неналоговых доходов
Все новости
Сказки старого города
Человек и его дело
12 января 2009 года, 12:28
Текст: Татьяна РЫЧКОВА
На конец 50-х – 60-е годы выпали детство и юность  Юрия РЯДНОВА. Его рассказы про старый добрый Норильск сказочные, как рождественские истории.
   «У меня в 2008 году был тройной юбилей: 19 декабря я работал последний день, мне исполнилось 60, 55 лет назад приехал в Норильск и 40 – как пришел на никелевый». Это слова теперь уже бывшего заместителя главного механика никелевого завода Юрия Ряднова.
   Инженер ППР, механик в крановой службе, старший механик в конвертерном отделении, заместитель главного механика,  главный механик…  И вся жизнь связана с никелевым.  Юрий Павлович начинал в 1968-м на рудном дворе слесарем 4-го разряда. Работал на шлакоотвале, в крановой службе, на конвертерах, дробилках. Вспоминает, что 40 лет назад увидел завод другим.  
   – Экология была лучше, за культурой производства следили: фундаменты на печах были побелены, приямки печей песочком кварцевым присыпаны.
 
Швейцарский часовщик кастрюли не паяет
   Тогда механики-ремонтники числились в штате никелевого.  Не было  ПО «Норильскремонт» и ТНРМ.  
   – У нас монтажный участок ремонтного цеха насчитывал 198 человек. Работали по скользящему графику все семь дней в неделю и обеспечивали все ремонты сами. Плюс была механослужба плавильного цеха под 180 человек.
  – И это в плюс?
   – Несколько лет как все отдали. И если не бедствуем, то очень плохо себя чувствуем.
   – Мечтаете вернуть ремонтников обратно?
   – Часть ремонтного персонала, возможно, вернут из лона ООО «Норильскникельремонт» в службу заказчика предприятий. Тех, кто будет обслуживать специфические агрегаты и оборудование, в первую очередь крановое хозяйство. Оно требует высокой квалификации, определенных навыков, хорошей обученности людей.
   Механик с 40-летним стажем рисует, что произошло на заводе с выведением ремонтников в дочернее предприятие:
   – Люди стали уезжать, переводиться, уходить… Специалисты, которые были закреплены за кранами, за дробилками, за печами, стали разубоживаться, растворяться в этом коллективе. Их стали посылать на другие работы на никелевый, «Надежду», медный, обогатительные фабрики. А раньше я знал, что конкретное звено обслуживает вот это оборудование, и был уверен, что они отремонтируют  его качественно… Часовщик в Швейцарии, если он мастер, кастрюли уже не паяет.
 
Данилов «сшил» титановую рубашку
   Юрий Павлович вспоминает героев прошлого, в первую очередь главного механика комбината Данилова, и наиболее значимые ремонты, свидетелем и участником которых ему довелось быть. Так, однажды над плавильным цехом пришла в негодность кровля.
   – Большой перегруз, пылевынос был сумасшедший, на крыше оседала пыль; коррозия, сырость – металлоконструкции гниют. Простояла-то кровля с середины 50-х до 1983-го. Она начала так сыпаться, что могло людей травмировать. Леонид Иванович Данилов, царствие ему небесное, принял решение поменять кровлю на титановую. Тогда были советские времена, директор  комбината Колесников пошел навстречу. Получилось  дорого, но стоит до сих пор. Аварийные ситуации недавно возникли потому, что в местах примыкания колонн и перекрытий  нарушилась герметичность.  
   Были и уникальные реконструкции печей с модернизацией, капитальные ремонты.
   – Мы полностью демонтировали печи, притом не на месте, Данилов предложил индустриальный метод ремонта. Мы подины печей выталкивали в пролет, там разбирали, а в это время на старом месте уже строили новые. Это сократило сроки ремонта в два раза. Каждый раз мы увеличивали или площадь подины, или площадь ванны печи, начали наращивать нагрузки: поднимали их свыше 35 мегаватт, потом до 45 мегаватт. Это когда установили шведские трансформаторы.
  Еще одним интересным проектом Данилова, в котором участвовал Ряднов, была замена железобетонных электролизных ванн на полимербетонные. Это был прорыв в технологии. Изготовление первых было чрезвычайно трудоемким процессом, и служили они недолго. Чтобы отливать вторые, в рекордные сроки на территории ХКЦ был построен полимербетонный участок. Так что звание почетного и мемориальная доска Данилову – все это заслуженно.
   – Ведь он чем отличался? – вспоминает Юрий Павлович. – Он брался за все. Нужно было сделать эскалаторы транспортировки багажа в Алыкеле – он их делал. А до этого машина подъезжала, чемоданы выбрасывали на землю. К Алыкелю главный механик никакого отношения не имел, но человек был неравнодушный. Нужно на стадионе покрытие поменять – он говорил: «Пусть это муниципальная собственность, но мы граждане этого города, ходим на этот стадион, работники комбината там занимаются спортом, приходят болеть на состязания». Брался и делал.
   Так было в те времена, когда город еще не делили на комбинатских и бюджетников.
 
Сноуборд на фанерной бочке
   – Мы гордились, что мы норильчане. Это сейчас говорят: «Да я из Норильска…» Мы говорили: «Я из Норильска! С Севера!»  И  это было значимо не только потому, что зарплата была выше,  статус норильчанина значил много, – рассказывает Ряднов.
   И объясняет почему. Он был мальчишкой, когда на его глазах начиналось масштабное освоение Талнаха. Талнахское месторождение – одно из самых крупных и уникальных в мире. Причастность к эпохальному событию, жизнь в экстремальных условиях рождали чувство гордости.
   – Я вспоминаю, еще не было моста через Норилку, а начал строиться рудник «Маяк». Нам, мальчишкам, было по 12–13 лет,  мы приезжали летом на Валек, там был понтонный мост. Сначала понтоны наводили на какое-то определенное время суток, потому что Норилка в те годы была судоходная. Это было здорово! МАЗы, ЯЗы, грузовики, самосвалы ездили по понтонному мосту, возили материалы на «Маяк».
   Норильчанин – обязательно смелый. Мальчишкам 60-х  отваги было не занимать. Это они придумали сноуборд.
   – Лет в 16–17 мы стали выезжать на лыжные базы, туда, где был старый поселок геологов. В Норильске тогда сухое молоко продавалось в фанерных бочках. Мы эти бочки разбивали на две половинки, залазили на гору и оттуда на этих скорлупках   скатывались. Без ран не обходилось.
   Когда строили бассейн на горе и кинотеатр имени Ленина (нынешний музей), пацаны катались в вырытых котлованах на плотах, купались в Долгом в любую погоду.
   – Никогда не забуду, как мать меня отлупила в День пионерии, 19 мая. Снег еще лежал, а мы разделись и полезли купаться в Долгое. Там было что-то типа деревянного бассейна, в него теплая вода с ТЭЦ  поступала и переливом шла в озеро. Оттуда как зяблики выскакивали. Я пришел домой: штаны мокрые, голова под шапкой – тоже. Влетело. Полгорода пацанят туда ходило круглый год. Веселое было время.
 
Коньяк и икра для Лукьянова
   В школу Юра Ряднов ходил в фуражке с кокардой и лакированным козырьком, в гимнастерке, перехваченной на талии ремнем с пряжкой, и в валенках. Как все мальчишки. Кроличья шапка – это считалось круто, школьники носили цигейковые. Первую ондатровую Юрий Павлович позволил себе в 25 лет: привезли друзья-спортсмены из Иркутска. Стоила 180 рублей.
   В школе последним писком считались войлочные ботинки.
   – Когда я учился в 8-м классе, мать купила мне их по какому-то знакомству.  
   Мама, как и все другие мамы Норильска 60-х, значения одежде не придавала. Во-первых, достать хорошую было нелегко. Во-вторых, тогда считали: заплаты не беда, главное, чтобы ребенок был  сыт, обут и чист.
   Что касается продовольствия, оно в Норильске, в отличие от материка, было хорошего качества.
   – Продавалась сгущенка, абрикосовый компот, икра. В 11-м магазине (он находился в конце улицы Севастопольской, на повороте к старому театру) были московские колбасы: и копченые, и сырокопченые, рыба всякая. Помню, мама покупала осетрину, уху варила, правда, не часто, 2–3 раза в год. Продавали на развес и на разлив икру и коньяк. Был у нас знаменитый артист Лукьянов. Я его любил, потому что он Ленина играл. Лукьянов шел на репетицию, а мы в магазине, если копеек 20 есть, покупали брикеты какао, стояли и грызли. Он заходит, ему наливают коньяк, на закуску подают икру. Я захватил время, когда спирт продавали в «Енисее». Мужчины  покупали бутылку на двоих, недорого получалось, разливали ее в так называемый четок, чекушку. Под весну в городе все алкогольные напитки заканчивались. Только спирт и шампанское в магазине оставались. Пьяных было гораздо меньше, чем сейчас.
 
Елка на Гвардейской
   – Мы приехали в Норильск в 53-м. Мне было пять лет, – с удовольствием вспоминает Юрий Ряднов. – Отцу дали комнату  на улице Мончегорской, 17 (сейчас это Кирова, 17), девять метров в полуподвале. А в 57-м мы переехали уже в большую 16-метровую комнату в теплом бараке на 16-м квартале. На том месте, где  наш барак находился, сейчас магазин «Башмачок». По улице Талнахской шла железная дорога, как раз напротив нас по ней возили уголь на ТЭЦ. И день и ночь стучали колеса. Душ был один на всех, туалет, кухня общая – квадратов 50, с русской печью огромной. На кухню ходили в лото играть, разговаривали, застолья устраивали. Семей в бараке было 16–17, и почти в каждой – дети, всего человек 20, примерно одного возраста – от 7 до 11. Нам было очень весело.
   Тундра начиналась метрах в 300–400 от барака. Отец рубил там елки на Новый год. Все ребятишки собирались в коридоре, играли, пока не разгонят по кроватям. Весело справляли Новый год. Когда стал старше, отмечали у кого-нибудь дома, потом шли веселой гурьбой на елку. Не было пьянок и драк. Особенно запомнилось, когда елки ставили в центре Гвардейской площади – там, куда потом положили камень.  
   – Тех настоящих норильчан остались единицы, – сожалеет Ряднов. –  Нас здорово разубожили гастарбайтерами из Азербайджана, Украины, Молдавии. Это не патриоты города. Они приехали не по зову сердца, а потому что бедствуют, чтобы хоть что-то заработать. И на этом строится весь их уклад. Когда мы переехали на Комсомольскую, наш подъезд чистотой сверкал. Моя мать мыла свою площадку от двери до четвертого этажа. Мы знакомились с девчонками, шли в подъезд. Сидели болтали, на гитаре играли, магнитофон слушали. Не было ни шприцов, ни пива, ни вина, никакой похабщины. У приезжих потребительское отношение к Норильску. Наша молодежь тоже стала другой.
   Юрий Павлович уезжает в Москву. Насовсем. Там его ждут другие сказочные истории. Знаменитый  рационализатор с никелевого Вячеслав Козловский, тот самый, который занимался на заводе выдвижением печей и  увеличением их мощностей, например, уехав в Питер, стал  выдающимся садоводом и огородником. Приезжая в Норильск на юбилеи, привозил фотографии, показывал: «Смотрите, какие у меня помидоры выросли!»
   Будут такие помидоры у Юрия Ряднова или нет, покажет время, а пока он с ностальгией говорит:
   – Сердце щемит, когда листаю альбомы с фотографиями старого Норильска. Это было лучшее время моей жизни.
0
Горсправка
Поиск
Таймырский телеграф
Норильск