До гололедного поста зимой можно добраться только на вездеходе. Здесь работает человек штучной профессии Олег Степаненко – дежурный по гололеду. Сейчас у него самая горячая пора. При перепадах температур электрические провода обрастают тяжелой изморозью, которая может не только порвать их, но даже сломать опоры и оставить без света весь НПР.    

Только что было тихо. Теперь не видно ни зги. Поэтому вездеходчик Роман Чайка высматривает дорогу, высунувшись в открытую дверь. Внутри ГТТ (гусенично-тракторный тягач), этого маленького танка-броневичка, подбрасывает и оглушает. Жарко и очень шумно. Здесь становится понятно, зачем танкистам шлемы. Чтобы не оглохли. Гололедный пост находится всего в десяти километрах от «Надежды», но место практически необитаемое. Хозяин покрытого изморозью балка не сразу открывает дверь. Гость здесь редкая птица. Олег Степаненко удивлен и обрадован. – За восемь лет гости заходили три раза, – сообщает он. – Какие-то охотники заблудились. Сюда забредают в основном песцы. Частая гостья ворона. Он ее подкармливает. Однако птица больше привыкла полагаться на себя. И, потом, не только люди, работающие на морозе, но и птицы зимой знают: без движения – замерзнешь. – Каждое утро совершает облет, – рассказывает Степаненко, – сначала летит в сторону Снежногорска, потом обратно. Пока ворона совершает облет, дежурный по гололеду совершает обход. Проверяет, не обледенели ли электрические провода. Восемь лет назад они обрушили опоры, случилась авария. Тогда-то и было решено поставить гололедный пост.   «Что, палкой сбиваете?» Олег Степаненко объясняет, что в районе ЛЭП-207 и ЛЭП-208 три участка, за которыми необходим особо тщательный присмотр. Они находятся на высоте, здесь всегда туман, и с «Надежды» нескончаемым потоком гонит пар. Влажно. Потому провода периодически обрастают изморозью и льдом. – Мы его плавим, – говорит Степаненко. – Ток пропускаете? – Соображаете, – удивляется дежурный по гололеду. – Другие спрашивают: «Что, палкой сбиваете?» «Соображаем» мы исключительно потому, что год назад писали репортаж о линейщиках. И начальник района электрических сетей Сергей Синюта, а затем начальник управления «Высоковольтные сети» Юрий Макаренко долго растолковывали, как провода «встают на крыло», обрастая льдом с одного бока, начинают «плясать» и схлестываться. Вот тогда у нас в квартирах гаснет свет. Особенно опасно для проводов межсезонье с перепадами температур. На улице Олег Степаненко показывает гололедный станок. Это что-то вроде муляжа. Не настоящий провод, но снежной бахромой обрастает такой же, как и те, по которым  бежит ток. Дежурный по гололеду обходит все свои владения и осматривает провода в туман и пургу – движется по вешкам, чтобы не заблудиться, и с фонариком, но станок первым предупреждает об опасности. – Вчера был чистый, сегодня опять наросло, – показывает Степаненко на новую снежную бахрому. Рядом с новой – старая, впечатляющих размеров. Дежурный «сплавил ее вчера». То есть связался по рации с УВВС и дал команду: размер изморози достиг критической величины, надо ее убирать. Сбивают  бахрому и гололед не палками – пропускают по линиям электропередач ток высокого напряжения.   Люди здесь не ходят Дежурный по гололеду работает по вахтовому методу. Живет практически как полярник. Без водопровода (питьевую воду привозят на вездеходе), без телевизора. Слушает только радио. После обхода и заправки дизельного генератора ест привезенные с собой булочки, испеченные супругой Надеждой Николаевной. Снова штудирует давно изученную книгу «Атлас обледенения проводов», где подробно сказано про изморозь гололедную, зернистую и волнообразную – самую опасную. Читает Фенимора Купера и Луи Буссенара. Вот докуда совершенно не долетает паника, вызванная мировым кризисом. Здесь главной опасностью считается не долларовый дефолт, а гололед на проводах.   В доме дежурного пахнет дровами, над  тихонько посвистывающей печкой сохнут валенки. Мы, редкие гости на «полярной станции», подивившись на улице на опасную снежную бахрому, едим булочки, испеченные Надеждой Николаевной, и слушаем рассказ вездеходчика Ромы. Про то, как однажды в тундре в непогоду он делал папиросы из чая «Ахмад» с бергамотом, когда  закончилось курево. Вдали от цивилизации магазинов не бывает. Вокруг покрытого инеем домика Олега Степаненко – исключительно голая, каменистая тундра. Люди здесь не ходят. Изредка проезжают вездеходы. – Хорошо, что заехали, – говорит хозяин, провожая наш ГТТ. Следующих гостей ждать ему придется долго.

Затерянный мир в десяти километрах от “Надежды” Время плавить лед До гололедного поста довезет Роман Чайка