В Музее истории НПР проходила АРТ-мастерская, где собрались педагоги и деятели культуры, чтобы обсудить, как сделать город местом для вдохновения. А еще АРТ-мастерская пригласила слушателей в «Мировое кафе» и предложила выступить в роли экспертов. Задача предлагалась небанальная – спроектировать будущее Норильска.

Все революции вначале рождались в головах тех, кто формирует общественное мнение: писателей, художников, учителей. Именно они закладывали программы, которые двигали людей на созидание или на разрушение. – Культура – это локомотив, который движет за собой общество. И как сделать культурные учреждения города местом для вдохновения – цель не одного дня форума. Но, рассматривая лучшие мировые культурные практики, думая, какие из них можно было бы применить в Норильске, мы сделаем шаг в эту сторону, – обозначила задачу АРТ-мастерской директор музея НПР и Норильской художественной галереи Наталья Федянина. Для просвещения, а не развлечения Первым взял слово Борис Куприянов, председатель альянса независимых издателей и распространителей, соучредитель магазина «Фаланстер», один из авторов концепции модернизации библиотечной сети Москвы. Он рассказал норильчанам о том, как изменив дизайн и пространство библиотеки, можно изменить спрос на культурное предложение. Города по всей России похожи, они застроены типовым жильем, в котором живет 80% городского населения. Соответственно, и библиотеки у нас тоже однотипные. И делающиеся там ремонты часто являются банальной заменой старых материалов на новые. В результате мы видим неприглядную вывеску, плохое освещение в залах, не самые удобные стулья и напольная плитка, которая скрипит при ходьбе. – Из 440 типичных библиотек Москвы мы взяли пять и решили сделать их удобными для горожан. Эффект превзошел все наши ожидания. Большая светящая надпись «Библиотека» вначале Ленинградского проспекта стала визитной карточкой въезда в город и в разы увеличила поток посетителей. Библиотека Достоевского стала в 2014 году самой посещаемой библиотекой Европы. И что самое главное – в библиотеки нового формата пришли не только новые читатели, но и те, кого устраивал старый формат и кто скептически воспринимал наши ноу-хау, – рассказывает Борис Куприянов. В библиотеках нового формата есть Wi-Fi, удобные кресла и столы для чтения, автоматы с кофе и пандус для колясочников. С огромных окон убрали шторы, установили дополнительное освещение. Все книги библиотек находятся в открытом доступе: регистрироваться нужно только тем, кто хочет взять что-то почитать домой. А найти нужную книгу можно как самому при помощи специальной программы, так и привычным способом – попросив библиотекаря. Борис Куприянов отметил, что сегодня многие библиотеки подменяют функцию «просвещение» на «предложение». А делать этого не стоит. – Библиотекари думают, что они могут привлечь людей только на какие-то праздники, развлекательные мероприятия, но функция библиотеки – просвещать. И, к слову, в наши библиотеки люди приходят именно за этим: читать книги и слушать какие-то серьезные лекции. В век Интернета людям необходим, может, не столько доступ к информации, сколько его качественный отбор и подача. О том, что люди не перестали читать, говорит и тот факт, что, когда авторы концепции модернизации библиотечной сети Москвы перевели одну из библиотек на круглосуточный режим работы и сделали вход ночью платным, люди охотно платили и шли в читальный зал. А разглядывая фотографии из «Инстаграмм» с хэштэгом (меткой) «библиотека Достоевского» можно увидеть, что большинство посетителей библиотеки читают и даже у людей, сидящих за компьютерами, в руках бумажная книга. – Как известно, чем южнее город, тем меньше люди ходят в библиотеки. Поэтому в России читают больше, чем в Италии, а в Норильске – больше, чем в Сочи. И в связи с этим у Норильска значительно больше шансов изменить библиотеку, сделать ее действительно культурным центом, – закончил свое выступление Куприянов. Что делать с трудным наследием? О том, как современные музеи работают со сложным наследием, рассказал Михаил Гнедовский, член президиума ИКОМ России, член правления Европейского музейного форума, ведущий аналитик Московского центра музейного развития, эксперт в области творческой экономики, культурной политики, работы с наследием. – Изначально музеи формировали историческую идентификацию нации, и их предназначением было сохранение наследия со знаком плюс. Двадцатый век внес коррективы, показав, что наследие может быть и отрицательным. Но парадокс нашей психики в том, что мы забываем больше, чем помним. Особенно если речь идет о травматическом опыте – как отдельного человека, так и народа в целом, – говорит Гнедовский. В связи с этим появились так называемые «диссонансное наследие», когда одно и то же событие прошлого трактуется разными группами людей по-разному, и «трудное наследие», вызывающие неудобство у носителей нации, как, например, страница нацизма у современной Германии. – С каждым годом все больше стран открывают страницы своей сложной истории. Многие обнаружили у себя опыт создания концентрационных лагерей, о котором раньше умалчивалось. Это лагеря в Великобритании, существовавшие в году Первой и Второй мировой войны, лагеря для японцев в США. Во Франции появился другой взгляд на славную французскую революцию. В Ливерпуле открылся музей рабства. Советская эпоха также является диссонансным наследием, причем в пределах одного государства. Музей социалистического быта в Казани и музей «Пермь-36» предлагают кардинально разные взгляды на историческое наследие СССР. – В связи с этим музею Норильска необходимо сделать выбор: помнить о страницах ГУЛАГа или забыть? Если помнить, то как его преподносить посетителям? Сегодня все музеи мира находятся в поиске нового нарратива событий ХХ века. Например, музей в Риге через историю одного отдельно взятого человека рассказывает об истории Прибалтики. Какие вещи и события станут реперными точками в истории Норильска и как сделать так, чтобы это было интересно посетителю – эти вопросы Михаил Гнедовский оставил открытыми. Впрочем, в апреле в Музее НПР будет проходить открытая сессия, связанная с развитием музейных и выставочных площадок в Норильске, где этот вопрос также будет рассматриваться культурными экспертами. Культурное участие Вероятно, ответом на вопрос мог быть метод культурного участия, о котором сегодня говорят все больше. Это достаточно любопытный аспект развития современного музея, когда горожане становятся не столько зрителями, сколько инициаторами городских мероприятий и их участниками. В ХIХ и первой половине ХХ века люди приходили в музей за информацией. Сегодня это место, куда приходят за вдохновением, за подлинной историей, зафиксированной в документах; пространство, где можно и нужно искать ответы на сложные вопросы, связаны с самоидентификацией человека. Эксперты отмечают: в России наблюдается пик городской активности. Людям хочется самим создавать события. Они уже не готовы быть только потребителями культурного продукта. В каждом городе есть люди, которые постоянно предлагают какие-то проекты. Например, человек коллекционирует чебурашек и предлагает открыть на основе этой коллекции музей. Опыт показывает, что из таких идей может родиться очень даже интересный музей. Самым ярким примером музея культурного участия является интернет-энциклопедия «Википедия», которую может редактировать и дополнять каждый. Исследовательский проект «Сибиряки вольные и невольные», реализуемый Томским областным краеведческим музея им. М.Б. Шатилова, собирает истории всех, чьи семьи жили или живут на территории Сибири. Сайт проекта – площадка, на которой равное право голоса имеют не только специалисты-историки, работники музеев и архивов, краеведы, но и любой сибиряк. В рамках проекта «Луч света в блокадной тьме» школьники Санкт-Петербурга встречались с ветеранами, пережившими блокаду, и задавали им вопрос: «Что вам помогло пережить эти тяжелые дни?» В результате родился музей, где экспонаты не несут сухой фактический материал, а воздействуют на эмоциональную сферу. Ребятам удалось прикоснуться к чувствам блокадников, и они вряд ли забудут об этом. Город – выставочное пространство Арт-директор музея современного искусства PERMM Наиля Аллахвердиева рассказала норильчанам об опыте Перми в формировании музейных пространств. – Мой опыт работы – более 10 лет в сфере культуры в Екатеринбурге и пять лет в Перми – говорит о том, что наличие помещений у музеев зачастую становится той зоной комфорта, откуда они очень тяжело выходят. А когда выставочного пространства нет, приходится что-то делать. Включается мысль, фантазия, рождаются небанальные идеи. Однажды, гуляя по городу, я обратила внимание на городские билборды с типичной рекламой, одинаковые дома и подумала: почему бы не сделать выставочным пространством сам город? – рассказывает Наиля. Например, в результате опроса, проведенного среди жителей Нью-Йорка, выяснилось, что людям нужно искусство для того, чтобы чувствовать себя безопасно в метро. И типичные станции метрополитена были отданы художникам, которые смогли создать индивидуальное лицо каждой из них. В Перми художник Сергей Горшков создал проект «Ангелы в городе». На балконах и в окнах домов исторического центра появились игрушечные ангелы, примитивные по технике исполнения, но очень милые. Таким образом, искусство не только привлекло взгляды прохожих к архитектурному наследию города, но и вызвало в людях эмоциональный отклик, а это, наверное, самое главное, чего добиваются все современные художники. Арт-директор музея современного искусства PERMM считает, что арт-объектом может стать все что угодно: дома, крыши и даже мусорные баки. Но чтобы у взрослого человека рождались какие-то креативные идеи, чтобы он мыслил нетипично, нужно воспитывать его в соответствующей среде. Если ребенок вырос, условно говоря, в больнице, в белых, невыразительных стенах, вряд ли он станет дизайнером, считает Наиля Аллахвердиева. А для развития творческой мысли необходимо, чтобы мы сталкивались с этим постоянно. И начинать нужно именно с изменения среды, а не с искусства.

Очень важно верить в свое дело, тогда энтузиазм будет передаваться другим людям Олег Курилов: «Любое предложение от населения, которое будет развивать и улучшать городскую среду, власть поддержит»