Если кто помнит буровую вышку на самом верху горы Отдельной, то ее затащил туда главный инженер партии буровой работы ООО “Норильскгеология” Николай ЛИСТРАТОВ. Не собственноручно, конечно, на помощь пришли 12 тягачей, так как вышка весит 50 тонн. И не только на Отдельную. За 33 года в норильской геологии разных дорог пройдено немало. В пятницу у Николая Александровича последний рабочий день на Севере. Увольняется по программе “Корпоративная солидарная пенсия”, уезжает на материк.

“Прошел все ступени, начиная от помбура до главного инженера; принципиальный, ответственный, хороший и как человек, и как специалист; немногословен, всегда конкретен, грамотен, любитель-рыболов и охотник” – так коротко характеризуют Николая Листратова товарищи по работе. Как рассказывает сам наш герой, в Норильск он приехал по оргнабору на строительство “Надежды”. Прельстился красивой рекламной листовкой, которая обещала и жилье, и работу по специальности. На месте во всем этом Николаю отказали, предложив вакансию “чурочника” – плотника-бетонщика. Как человека женатого, такие условия его не устроили, и уже буквально через день он поступил на работу в НКГРЭ (Норильскую комплексную геолого-разведочную экспедицию) – бросил якорь в поселке геологов. Это достопримечательное место в районе нынешней “горнолыжки” просуществовало до 1980-х годов и сохранилось в легендах как деревня Прохоровка. Здесь, как в Греции, было все необходимое для качественной работы и комфортной жизни, даже первый в НПР крытый каток. Название поселок получил по имени создателя – начальника ЗКГРП (Западно-Караелакской геолого-разведочной партии) Алексея Прохорова. – В то время как по всему Союзу экспедиции насчитывали десяток-полтора станков, тут – в одной партии Прохорова – их было 40! – обозначает масштабы личности руководителя ЗКГРП Николай Листратов. – По-моему, одно время у него было даже 52 станка. Организатор он был – голова и партию создал, потом ЗКГРЭ организовал. Как на заводе мы при нем работали: восьмичасовая смена, скользящий график в три смены, шесть дней работаешь, два выходных. Так и шагали от отпуска до отпуска. Пока мы с Николаем Листратовым беседуем, его непосредственный начальник Василий Юргель достает из шкафа и презентует журналистам книгу историка, по профессии геолога, Михаила Важнова под названием “Норильск. Геология”. В этом издании можно найти информацию и об Алексее Прохорове, и о подвигах норильских бурильщиков, которым пришлось изрядно попотеть, для того чтобы научиться преодолевать препятствия при забуревании на большую глубину. Клинометчики – В цепочке разведки мы, наверное, основное звено, – рассказывает Николай Листратов. – Сначала геологи идут, ищут признаки руды, потом мы, буровики, идем туда, где геологи покажут. Бурим, предоставляем им материал, по которому подсчеты идут. У нас чисто техническая работа, а они должны подтвердить или не подтвердить прогнозы. В геологии-то нет отрицательного результата. Посмотрели – значит, уже результат получили. В упомянутой книге Михаила Важнова много страниц посвящено бурильщикам. Рассказывается, как при Алексее Прохорове они освоили технику клинометного бурения, без которого крайне трудно  было бороться с искривлениями скважин, сводившими на нет все труды бурильщиков.   – Сама геология этого разреза в Норильском районе сложная, – поясняет Николай Листратов. –  Особенно в районе рудника “Скалистый”. Там так залегают пласты пород, что скважины все время в одну и ту же сторону разворачивает – на юго-восток. И когда мы здесь направленно бурили, все время ставили съемный клин, который скважину направлял туда, куда скажут геологи. Она пересекала руду под таким-то углом и в таком-то месте. Здесь была очень хорошая клинометная школа. Мы гремели в свое время по всей стране. Технология была отработана, и с нами считались по всему Союзу. Разработка институтская, но мы с успехом ее применяли. При бурении в НПР использовались снаряды ТЗ-73, так называемый “Тарбаган”. Тарбаган – это большой суслик в Монголии. Тихим ходом Перевозка буровых – отдельная тема. Редко какое издание по истории геологических исследований НПР обходится без снимка, на котором мощные тягачи тащат к новому месту буровую вышку. –  Тяжелые они были, те, на которых в 60–80-е отбурили весь Таймыр, –  рассказывает Листратов. –У нас сейчас осталась одна такая. Для ее перевозки, в зависимости от того, с подъемом или нет, требовалось до десяти тракторов-тягачей. Весит она в пределах 50 тонн. Другие, полегче, везут два-три трактора. – Почему буровые стали легче? – Поменялось оборудование. У нас были так называемые копровые мачты, они высотой 24 метра. Сейчас мачты другой конструкции, невысокие, стреловидной формы. Грузоподъемность у них такая же большая, но вышку можно возить практически везде. Не то что старую, на санях она все 26–27 метров. – Как долго буровые вышки доставляются до места? – Все зависит от расстояния. Мы везем буровую со скоростью километра три, не более. Самая долгая перевозка у меня была с Коева мыса (это на той стороне Пясина, если от Талнаха) на Микчангду, в район Ламы. Туда везли ее около 20 дней. – А ту буровую, что стояла наверху горы Отдельной, случайно не вы туда затащили? – Сначала затащил, а потом спускал. Ту самую, которая весит 50 тонн. Это было зимой, перед самым Новым годом. Туда ее поднимали 12 тракторов. Пробурили скважину глубиной 1600 метров, руды не нашли. Ушел на север – Николай Александрович,  можете вы про себя сказать, что, приехав в Норильск, попали в нужное место в нужное время? –  Надо было пораньше приехать, в 60-е, но тогда я малой был,  родился в 1955-м, но все же немного захватил разведку Талнаха. Мы шестую залежь открывали в районе теперешнего “Скалистого”. Потом еще несколько раз туда заходил, будучи главным инженером. Мы запускали здесь СКБ-8 – самые большие станки колонкового бурения, которые бурили скважины до трех километров. На повороте, где  Талнашка вытекает из ущелья, была первая трехкилометровая скважина. Геологам было интересно посмотреть, что там. Здесь же два Талнаха, верхний – это горизонты “Маяка”, ниже – “Скалистый”, “Таймырский”. Думали, еще ниже что-нибудь есть. Ничего не нашли. Может быть, не там бурили. –  Основная география вашей работы – НПР? – В 1990 году я уже перешел из НКГРЭ в ЗКГРЭ, и партия пошла на  север, в поиск. Здесь было уже все разведано, посчитано, все месторождения сданы и поставлены на баланс. На севере мы бурили на реке Таймыре. Промежуточная база Быстрая находилась на реке Пясине. Вертолеты доходили до Быстрой, дозаправлялись и летели на Таймыру. Там мы бурили скважины до 1700–1800 метров, но таких месторождений, как у нас, не встретилось. За 33 года, прожитых на Севере, да еще в такой профессии, которая предполагает передвижение и работу в экстремальных условиях, у Николая Листратова набралось немало занимательных историй. Вот, например, рассказывает одну – про медведей, которые  постоянно заглядывали на скважину ТГ-12 в верховья Хараелаха. В связи с чем оставшийся на дежурстве дизелист вынужден был постоянно отсиживаться на вышке. Поскольку любимый отдых у Николая Александровича – поездки в тундру, то и здесь за 33 норильских года наберется много разных приключений. Как говорит наш герой, от последних осенних он отходит до сих пор. Будет о чем вспомнить в городе Люберцы, где начнется новый этап жизни с настоящей весной и осенью, которых лишены северяне. На пороге удивительных приключений на дорогах Таймыра теперь стоит молодая смена буровиков и геологов “Норильскгеологии”.

Перевозка буровой. 1980–1990-е годы