В проекте “Простые истории”, стартовавшем к 80-летию “Норильского никеля”, о времени и о себе рассказывают норильчане, оставившие заметный след  в биографии города и комбината. Для “Авторадио” и “Европы Плюс” аудиоистории озвучили заслуженные артисты России Нина Валенская, Лариса Потехина, Сергей Игольников, Сергей Ребрий и артист Андрей Ксенюк.
“ЗВ”  предлагает своим читателям расширенные версии “Простых историй” как продолжение юбилейного “Хронографа”.

– Дипломную программу в июне 1963 году я спел очень прилично, однако о Большом театре даже не задумывался. Кстати, вместе со мной окончила училище Тамара Синявская, ныне народная артистка России, ставшая супругой Муслима Магомаева. Одновременно диплом об окончании консерватории защитила и моя жена. Ее приглашали в Ленинградский Кировский оперный театр на партии Марфы (“Царская невеста” Римского-Корсакова), Татьяны (“Евгений Онегин” Чайковского), Мими (“Богема” Пуччини), однако ж она пожелала остаться при муже, которого брали в Краснознаменный ансамбль песни и пляски им. Александрова. Посчитав пение в ансамбле для себя унизительным, я уговорил Римму (Тараскину. – Ред.) поехать в Норильск. Просто так, чтобы развести руками, разложить по полочкам огромный объем полученных знаний. В первых числах сентября 1963 года Норильск встретил нас снежком и легким морозцем. На первых порах, естественно, обосновались у моих родителей. Но дни ничегонеделания привели к обоюдной хандре и вполне очевидной мысли о совершенной, быть может, непоправимой ошибке: что нам Норильск, что мы Норильску? Тут-то и вмешался Его Величество Случай. Если в Москве смотреть телевизор было недосуг, то сейчас я получил возможность отслеживать программу Норильского телевидения “от и до”. Один из первых дикторов НСТ Евгений Дудник читал сказку Джанни Родари “Джельсомино в Стране лжецов”. Вроде бы хорошо читал, но… Короче говоря, исполненный апломба и нахальной самонадеянности, я отправился на студию телевидения. Обязанности находившегося в отпуске директора Дмитрия Кузьмича Карпова исполнял главный редактор Виктор Жуков (отчество его запамятовал), сообщивший, что вакансий на студии нет, но мне не возбраняется походить, посмотреть, поспрашивать, поинтересоваться. В просмотровом зале познакомился с режиссером Рахилью Марковной Лариной – самым первым диктором НСТ, о чем я узнал позже. А тогда миловидная женщина уже “послебальзаковского”  возраста была явно чем-то расстроена, то и дело вытирая глаза кружевным платочком. Она отсматривала присланную из Москвы кинопленку о спортивных событиях в стране и за рубежом. Надо заметить, что в то время и на Центральном телевидении видеозаписи еще не было. Несколько раз в неделю самолетом доставлялись в Норильск киноматериалы с прилагаемыми к ним текстами. Озвучение кинопленки производилось вживую силами местных дикторов, комментаторов или журналистов. В этот раз на Шаболовке (до строительства Останкинского телецентра оставалось еще несколько лет) крепко поднапутали – шло полное несовпадение текста с кинорядом. По тексту должен выйти на ринг Теофило Стивенсон, а на пленке – прыжок в высоту Валерия Брумеля, по тексту – финал марафона, мы же видели Альберта Азаряна, демонстрировавшего “крест” своего имени, на пленке – финиш Гайнана Сайдхужина, а о велосипеде в тексте вообще ни слова… Бедная Рахиль Марковна, рафинированная интеллигентка, затыкавшая уши, чуть только разговор начинал вестись в повышенных тонах, и густо красневшая, если ненароком доводилось услышать околопечатное словечко, была вне себя. Стучала кулачком по монтажному столу и горестно бормотала: “Что делать? Господи, что делать?!” Какой-то бесенок вселился в меня в эту минуту и шепнул: “Валяй! Твой шанс!” Зная решительно всех спортсменов, мелькавших на экране, своими словами я откомментировал всю пленку. Надо было видеть широко открытые глаза Рахили Марковны! С таким неподдельным уважением на меня, пожалуй, еще не смотрели. Какими словами убедила она Жукова допустить меня к живому эфиру – не знаю, только мое крещение состоялось в тот же вечер. Этот закадровый комментарий и решил мою норильскую судьбу. Боюсь, что любой другой вариант выявления моих способностей был бы обречен на неудачу, поскольку отлично помню первые свои выступления в кадре:  язык прилипал к гортани, в голове звенела торичеллиева пустота, и даже элементарное “Добрый вечер, товарищи” я норовил прочесть по бумажке. Правда, освоился я очень быстро, тем более что Евгений Дудник принял ко мне самое дружеское участие и немало помог практическими советами. У вернувшегося из отпуска Дмитрия Кузьмича Карпова я вскоре вообще оказался в любимчиках и пребывал в этом качестве все время его директорства.