Склейщика транспортерной ленты нет ни в одном справочнике
 
Свои называют эту бригаду из “Норильскремонта” комбинатским МЧС. Ее уникальность начинается уже с того, что профессии склейщика транспортерной ленты нет ни в одном Едином тарифно-квалификационном справочнике. Бригада есть, люди есть, а профессии такой нет.

Возглавляет единственную в своем роде бригаду по склейке транспортерных лент Николай Антоненко. В бригаде всего десять человек, одиннадцатый – сам Антоненко, а обслуживают они все транспортерные ленты Заполярного филиала “Норильского никеля”.  Те, кто без труда этих ребят не может обойтись, называют ее своим комбинатским МЧС. Олег Андреев, начальник 16-го участка ПО “Норильскремонт”, под руководством которого и находится уникальная бригада, говорит: – Мы все прессовщики-вулканизаторщики, или попросту склейщики. В цехе у нас две бригады. Первая изготавливает резинотехнические изделия, а вторая – специализированная бригада по склейке транспортерных лент. Подача, загрузка, добыча руды –  все идет по транспортерным лентам, а они имеют тенденцию выходить из строя, а значит, там нужны и мы. Нас могут поднять и ночью, и в праздники, и в выходные, мы как аварийщики. Конвейер не должен останавливаться, печи должны работать постоянно, вот мы и находимся всегда на боевом посту. Кстати, сам Олег Федорович пришел на комбинат в 1985 году, заочно окончил наш НИИ, начинал работать в цехе простым рабочим с 1989 года, потом стал мастером, а теперь вот уже второй год возглавляет участок. – Я сам не гнушаюсь работой склейщика, если ребята зашиваются и надо помочь, то встаю вместе с ними. Начинал-то я тоже с этого. В общем-то, работа наша простая: приехать на объект, разделать ленту и склеить. Вот так все просто. “Дас ист фантастиш” Говоря, как все просто, Андреев, конечно, лукавит. На самом деле все гораздо сложнее. Работа трудоемкая, сложная, газ, пыль, иногда приходится работать и на ветру, и на морозе. Чтобы склеить разорванную транспортерную ленту, ее прежде необходимо подготовить, то есть разделать ленту под стык. Освободить тросы от поврежденной резины, затем вновь каждый обернуть резиной и придавить прессом. Для последнего используют пресс Wagener. Транспортерная лента, как правило, от 500 до 1600 миллиметров шириной. Пресс Wagener, оборудование для склейки транспортерной ленты, тоже не маленький. Состоит из балок, ромбовидных плит, пульта управления и маслостанции. Каждая плита в ширину от 600 до 900 миллиметров, в длину до двух метров и весом около 90 кг, и таких плит на каждом прессе Wagener от двух до десяти штук. Чтобы все это очистить от поврежденной резины, соединить все плиты без зазоров, немало требуется сил и терпения. Это сейчас еще такое оборудование, тоже не нанотехнология, конечно, но все-таки. А еще каких-то двадцать-тридцать лет назад все было гораздо хуже. Техника была на грани фантастики: балка и плиты для склейки резины были по 140 кг в сборе, не поднять, а надо. Все стыки на транспортерах клепали вручную, а прессы появились позже, благодаря в том числе и настойчивости Надежды Колесниковой, технолога участка резинотехнических изделий конца 70-х – начала 80-х. – Своей крестной матерью мы, склейщики, считаем Надежду Степановну Колесникову, – продолжает свой рассказ Олег Федорович. – Те, кто ее помнит, а помнят ее все старожилы участка, такие как Валерий Михайлов, Матлаб Тагиев, Владимир Мотин, желают ей от души здоровья. Она организовала эту единую службу по склейке и доказала, что необходимо закупать оборудование, что это важная и нужная специальность и делать ее должны профессионалы. Постепенно стали закупать даже импортное. Одна на всех Говоря о своей работе, Олег Федорович отмечает, что уникальность бригады начинается уже с того, что этой профессии нет в Едином тарифно-квалификационном справочнике. Бригада есть, люди есть, а профессии такой нет, поэтому и не входят склейщики в список профессий повышенной сложности, а значит, льготы и доплаты, значащиеся в этом списке, им не полагаются, но ребята все равно работают, а такие, как бригадир Николай Антоненко, уже по 30–35 лет. Как у бригадира, у него есть одна тоже уникальная особенность: ругает за работу только ветеранов, молодых – никогда, чтобы не отбить желание к работе. Считает, что молодые еще учатся и, раз допускают ошибки, значит, виноваты “старенькие” – плохо научили. И сам себя ругает за промахи других, но все равно гордится и своей профессией, и своими людьми.   – На комбинат-то я попал случайно, – рассказывает Николай Николаевич, – Пришел с товарищем за компанию. И вот как пришел, так и остался на целую жизнь. Хотя в первый день хотел сбежать, да характер не позволил. А теперь даже плюсов вижу больше, чем минусов. Да, тяжело, да, можно сказать, ненормированный рабочий день –  от звонка до звонка не получается. Работа чисто мужская и ответственная. Почти всегда в грязи стоим, некоторые производственные переделы еще со сталинских времен сохранились, а это значит, что минимальная механизация. Поэтому женщин в бригаде нет, да и ни одна женщина не выдержит, мужики-то некоторые сбегают, но уж кто остался, то, считай, все, надолго. Но зато мы  постоянно общаемся с людьми, все переделы комбината знаем. Мы нужны, а это самое главное.   Вот хоть взять последний ремонт на главном конвейере Заполярного филиала, который подает руду с рудников “Октябрьский” и “Таймырский” на Талнахскую обогатительную фабрику. В последний раз нам пришлось ремонтировать его в  авральном режиме. Сам транспортер длинный, состоит из тросов, которых около 98 штук, каждый в диаметре 7–8 мм, все нужно было освободить от старой резины, уложить на “постель” из сырой резины, накрыть тросы, выставить пресс и завулканизировать стык. Хоть и трудно было, но с поставленной задачей мы справились. Или вот пришлось нам склеивать транспортер на руднике “Октябрьский”, когда произошел порыв ленты транспортера на галерее. Опять же, на морозе, чтобы транспортер запустить, нам приходилось сначала отогревать ленту при помощи нагревательных плит. Лента транспортера пятислойная, каждый слой резины разделывается вручную, на ощупь. Если хоть один слой прорежешь, то стык на транспортерной ленте потеряет свою прочность, а времени на ошибки никто не дает. Но мы все-таки сделали. И, черт возьми, так приятно слышать: “Спасибо! Молодцы!”

Николай Антоненко: “Сейчас посмотрим, чем вам помочь”