Что нам Стивенсон? У нас свой полуостров сокровищ – Таймыр. Здесь ставили заявочные столбы, искали руду и золото, пробивались через черную пургу, смотрели на Полярную звезду и любили необыкновенных женщин. Понятно, что среди яростных и непохожих героев нашего «романа» больше всего геологов. В воскресенье они отмечают свой профессиональный праздник. Накануне «Заполярный вестник» побывал в гостях в ООО «Норильскгеология».

Владлик Кургин, хозяин музея «Норильскгеологии», сам – живая история, человек, полвека изучающий таймырские недра.  Владлик Васильевич встречает засучив рукава: работает над созданием экспозиции в очередной, пятой по счету комнате. Среди его помощников есть один необычный. Это Нафаня,  «директор» музея – иматранский камень причудливой формы, похожий на человечка. Родился Нафаня еще в ледниковые времена, поэтому про геологию знает даже больше хозяина, но говорить пока не научился, поэтому молча таращится на гостей через стекло витрины. Рассказывает Владлик Кургин. Про заводик купцов  Сотниковых и заявочные столбы атамана и геолога Александра Сотникова, поставленные им у горы Шмидта в 1915 году. «…Пройти 200 сажень от избушки Потанина на юго-восток… затем 200 сажень на запад…» – описание их местонахождения в дозволительных свидетельствах соответствует всем канонам приключенческого жанра. Про Николая Урванцева и построенный им Первый дом Норильска. Про Павла Аллилуева, руководившего геологоразведочной экспедицией в Норильск в 20-е годы прошлого столетия. Это его сестра Светлана стала женой Сталина. Про сына Анны Ахматовой и Николая Гумилева – Льва Гумилева, заключенного Норильлага, участника одной из геологоразведочных экспедиций норильских геологов. Про убитого уголовниками из-за блестящей пирротиновой руды  геолога Домарева. Бандиты были уверены, что это золото. Многих из героев рассказа Кургин знал лично. Вспоминает, как пришел работать в Черногорскую партию в 50-е: – Тогда ею руководил Григорий Иванович Сапрыкин – один из лучших начальников партий. Хватка у него была, умел создавать условия. Тогда, на Черногорке, я удивился: коровы мычат, кузница своя… Устроенный быт позволял людям полностью отдавать себя работе. Первые страницы таймырского романа очень увлекательные, хотя местами чересчур трагичные. Оптимизмом повеяло в 60-е, когда началось освоение Талнаха. В музее много витрин с  образцами руд и прочими камушками со всех рудников НПР. Все эти сокровища достали из подземных кладовых геологи.   Только ветер, и больше никого – Стоит один раз съездить в «поле», и все, ты пропал, – произносит геолог Ольга Легезина. Сначала она «пропала» в Эвенкии, когда искала алмазы в составе Оленёкской партии Красноярской геологосъемочной экспедиции. Потом были другие партии. «Поле» затянуло. Ольга Петровна утверждает, что брести по совершенно безлюдным просторам, где «только ветер и больше вообще никого» (кроме товарищей-геологов, разумеется), – особый кайф. «Последний герой» отдыхает… Сегодня Ольга Легезина занимается исследовательской работой  в «камералке», на ее столе микроскоп и  тома геологических отчетов. Скучает по «полям». О них вспоминает в компании друзей. – Иногда мы спрашиваем себя: «Почему так получилось? Не накопили ничего, какие-то мы непрактичные». А потому что на Север приехали за романтикой. Память о путешествиях хранят любительские фотографии. – Как такое забыть? – спрашивает Ольга, перебирая снимки. – Это я на Мойеро, притоке реки Котуй, в Эвенкии. Сплавляемся. Нас  забрасывали в начале сезона в верховье реки, мы отрабатывали площадь, добирались за месяц до устья, и там нас забирал вертолет. А вот такие встречи разве забудешь? На фотографии горностай таращит глаза из норки. – Это Кананда, приток Нижней Тунгуски. Вот пороги, по которым невозможно сплавиться, выгружаемся, перетаскиваем вещи по берегу… А вот мы на Челюскине… Это – Центральный Таймыр…  Почему палатки на вездеходах? Так теплее, на мерзлоте холодно было бы.   Всю зиму будешь вспоминать… Они – бродяги по натуре. – Что я люблю в своей профессии, – рассказывает другой  «пропавший» геолог Константин Наумов, – это когда после восьми часов маршрута (за спиной рюкзак весом 20 килограммов)  ищешь наиболее красивое место, где обдувает от комаров, у речки, разводишь костер, подогреваешь еду, садишься и смотришь вдаль. 20 километров даже не чувствуются после этого. Такому обеду с обзором Костю когда-то научил наставник Валера Михайлов, сказавший: «А теперь всю зиму ты будешь вспоминать, как мы тут красиво пообедали». Костя приехал в Норильск в 2004-м, еще студентом, по программе «Профстарт». Сейчас при его участии пишутся новые страницы истории геологического освоения Таймыра. Костя –   ответственный исполнитель по Веткинской площади, что в 70 км на юг от Норильска. На карте полевых работ он показывает и рассказывает, что происходит на площади. Все как положено: бурятся скважины, идут поисковые маршруты, составляются документация и карты, работают геофизики. Вертолеты, вездеходы, палатки, костры, медведи – все в наличии.   – С медведями есть куча историй, смешных и не очень, – рассказывает Костя. – Был у нас молодой геолог, он прикурил, голову поднял, а перед ним уже медведь стоит на задних лапах, рычит. У него ружье было за плечом, он рассказывал нам: «Какое там ружье! В лагере только про него вспомнил, когда в себя пришел!» Несмотря на значимые находки, Таймыр по-прежнему остается для геологов почти сплошным белым пятном, говорит Костя. Изучен мало, непрочитанная книга. Еще искать и искать. С другой стороны, есть такое понятие, как хищническая отработка запасов. Можно снять сливки, а можно отработать месторождение полностью. Это разумнее. По этому принципу сейчас и действуют  геологи на Таймыре.   Зря так считают… – Много такой геологической работы, которую лучше выполняет женщина, – говорит Ольга Легезина, представляя свою коллегу минераграфа  Ирину Тушенцову. Ирина сражает не только своим колье из гематита (у Ольги украшения из малахита и изумрудной «щетки» – женщины-геологи собирают камни и таким образом). В разговоре она сыплет названиями минералов, найденных в норильских и талнахских рудах. Путоранит, талнахит, хараелахит, таймырит, маякит, масловит, урванцевит, звягинцевит, высоцкит… Уже сами названия – странички из книги под названием «Полуостров сокровищ». Их и листают женщины, причем вполне успешно. – Все считают, что девушки не могут, а мы ходили на практике по 15–20 километров в день, в жару, с рюкзачками, так же, как парни. И даже лучше справлялись со своей задачей, –  рассказывает недавно пришедшая в «Норильскгеологию» Ирина Дансарунова, выпускница Бурятского госуниверситета. – У нас подобралась группа – больше половины девчонок. Редко такое бывает. Зря так считают, что женщинам в геологии не место. Конечно, место. Только первооткрывателями бывают мужчины. Сначала по геологическим тропам прошли Урванцев и Маслов, исследование вещественного состава образцов тоже больше было прерогативой мужчин:  Звягинцева, Генкина,  Заварицкого… Сейчас не редкость петрографы женщины, уверяет Ольга Легезина, кстати, одна из наставниц Ирины. Женщинам достается работа, требующая особой тщательности и скрупулезности в выполнении. Ирина Дансарунова занимается документацией скважин – изучением и описанием керна. Показывает нам кусочек поблескивающего керна №490 – того самого, из скважины ЗФ-9 Талнахского рудного узла, где только что открыли новое рудное тело медистой руды. Она считает, что работа у нее творческая и как геологу ей повезло. Приехала в место, где зарыто много кладов. Причем приехала совершенно самостоятельно, к родственникам в гости, посмотреть, что это за город такой – Норильск. Пришла в «Норильскгеологию», через месяц… уже работала.  Поначалу слышала: «Зачем приехали? Зачем вам такой холод?»  Но женщины-геологи не боятся ни холода, ни жары.   В бадье на тысячу метров вниз Виктор Савватеев – главный геолог партии подземного бурения «Норильскгеологии» – вспоминает: – Я в 70-м году приехал и рудник «Октябрьский» строил практически с первого колышка. Тогда тут шорох был такой…  Вопрос шел о судьбе Норильска в целом. Талнахское месторождение открыли, но руды все равно было мало. Стали строить гигант «Октябрьский», самые богатые руды там, в них меди до 30 весовых процентов на тонну, в остальных рудниках – максимум пять. Сейчас он вспоминает, как писались самые интересные  страницы геологической истории на Таймыре: – Тогда дороги-то не было сюда, тундра, голое место, в балках жили, углем топили. В дирекции строящегося рудника нас было шесть человек. Я принимал все работы, фундаменты. Иногда мы работали по 20 часов в сутки. Десять стволов проходки одновременно, и я должен был в каждый cпуститься перед тем, как его крепить будут, и задокументировать. В бадьях спускались вниз, на глубину до тысячи метров, не раздеваясь. Потом меня в машину, и в следующий ствол, и в следующий… Геологи партии подземного бурения ведут эксплуатационную  разведку одновременно на всех рудниках. – Доводим слаборазведанные запасы до высших категорий разведанности на всех подземных горнодобывающих предприятиях Норильска – рудниках «Октябрьский», «Таймырский», «Скалистый» и других, – поясняет Виктор Савватеев. – Передаем их рудникам, и только после включения разведанных запасов в государственный баланс разрешается осуществлять собственно горнодобычные работы.  Геологи знают, что добывать, где хорошая руда, где плохая, ее качество, мощность, содержание и прочее… Про Савватеева говорят, что он не просто геолог, но еще и филолог, законник, человек энциклопедических знаний.  За ним рудничная геология как за каменной стеной. – Наше дело – обеспечить запасами рудники, – рассказывает Виктор Александрович. – В целом мы приращиваем на действующих предприятиях запасы, которые по стоимости равноценны ежегодно 7–9 миллиардам долларов. На действующих рудниках ни в России, ни в мире такого прироста по стоимости нет и никогда не было. Деньги на подземную разведку тратим не зря. Инвестиции в буровые работы на поверхности тоже себя оправдывают. На столе в кабинете у главного геолога лежит керн из недавно пробуренных скважин ЗФ-8 и ЗФ-9, где открыты новые рудные тела богатых и медистых руд. – Когда наш Фомич (Виктор Фомич Кравцов, первооткрыватель Талнахского и Октябрьского месторождений, живет в Петербурге. – Авт.), – смеется Сергей Снисар, – узнал о наших успехах, позвонил и поздравил. А это многого стоит. Когда еще будет дописана книга под названием «Полуостров сокровищ»?..

Ольга Легезина: “На Север мы приехали за романтикой” Владлик Кургин знает про норильских геологов все Константин Наумов расскажет, что происходит на Веткинской площади Виктор Савватеев: “Ежегодно приращиваем запасы на 7–9 миллиардов долларов” Ирина Дансарунова занимается изучением и описанием керна Почему палатки на вездеходах? Так теплее