Гранатовый остров (часть 5)
ПРИРОДА И МЫ
|
18 августа 2011 года, 19:44 Текст: Владимир ЭЙСНЕР
|
Очередная глава повести Владимира ЭЙСНЕРА
Продолжение. Начало в №133, №138, №143, и №148
Земляк, коллеги и железный кулак
В двадцатых числах августа я сходил в гости к Владимиру Терещенко, моему южному соседу и земляку из Полтавского района Омской области. Он стоял в устье реки Хутудабига, в сорока километрах к югу от меня. Фьорд Хутуда – чрезвычайно рыбное место. И я наконец посмотрел, как работают настоящие рыбаки. В сезон, когда идет рыба, это тяжкий, каждодневный, каторжный труд.
Рыбу надо выбрать из сетей и тут же “пошкерить” – выпотрошить. Это, пожалуй, самая тяжелая и самая неприятная часть работы. Устал не устал – делай, иначе улов пропадет. Затем рыбу надо посолить, а очень крупные экземпляры еще и разрезать вдоль хребта, а то не просолится. Затем уложить особым образом в специальные чаны для засолки. Через три-четыре дня рыбу из чанов надо вынуть, промыть в пресной воде и аккуратными рядами уложить в бочки. Сделать тузлук (рассол) определенной стандартной плотности (Владимир разводил соль в специальной емкости до тех пор, пока в рассоле не начинала плавать картофелина), этим рассолом залить бочку до краев и закатать, тщательно обжав бочку обручами, чтоб без щелей, иначе рассол помаленьку вытечет и вся адова работа пойдет насмарку.
Я с неделю пробыл у Володи в гостях. Помог ему маленько. Сам подучился. А на прощание он отдал мне одну из своих старых деревянных лодок. С мотором. Мотор был на последнем издыхании, редуктор мотора – и того хуже. Запчастей уже не было, и ловкий рыбак при мне вырезал муфту-переходник от редуктора к гребному валу из каблука рыбацкого сапога.
– Владей, земляк, – сказал Володя и сделал щедрый жест рукой. – Чем 40 км по тундре пехом париться, дак лучше на лодке. Должон двигун через месяц крякнуть, но тута и зима тебе, а тама и сам обзаведесси.
Прав был мой мудрый сосед. Я без проблем проделал кружный стокилометровый путь домой, и крякнул двигун аккурат через месяц, в последний день навигации: утром залив замерз. Я тоже крякнул с досады. Но и подивился силе предвидения моего земляка, прозревшего моторный кряк в грядущей мгле. Это ж надо: сквозь сталь видит, хохол сибирский!
Остается лишь добавить, что в последний день навигации я вернулся домой без штанов и сапог, да еще и мотор отказал за три километра от зимовья. На воде уже собиралось ледяное “сало”, небо очистилось от облаков – к морозу. Я сел за весла и греб так, что пар столбом: перспектива вмерзнуть в лед означала верную смерть. Тяжелая деревянная лодка легко продавливала тонкие листья ниласа, первого серого ледка, я без проблем пробился к берегу и примитивным воротом вытащил лодку на песок.
И свитер, и куртка стали мокрыми – хоть выжимай, по спине стекал горячий пот, а голые ноги посинели от холода, но в этот день я не простудился. Штаны и сапоги мне пришлось волей случая оставить на полуострове Михайлова, но об этом чуть ниже.
В конце августа к воякам подошел снабженческий корабль. Между судном и берегом засновали катера. Началась выгрузка продуктов, топлива и всего необходимого на год. Вскоре ротный старшина Гончар вместе с капитаном корабля прибыли ко мне в гости. Выпили-закусили, и я попросил взять меня с собой на Диксон. Капитан согласился.
Через двенадцать часов я уже был на рыбозаводе. Оформился по-настоящему. Подписал договор на два года. Получил наконец карабин и патроны, капканы и сети, а также план-задание по пушнине. Год по прогнозам был хороший, но мне как новичку определили план всего в пятьдесят шкурок песца. Это мало. План охотнику устанавливали в зависимости от расположения охотучастка, его величины и количества ловушек на нем. Обычный план в хороший год был в пределах 100–150 шкурок.
А были охотники, сдававшие и по 600–800!
Лишь одно, но весьма жесткое условие поставил мне директор рыбозавода: обзавестись техникой или собачьей упряжкой. Времена пеших охотников давно прошли. Я задумался. И тут подвернулся охотник Иван Демидов, работавший раньше механиком у геологов. Он согласился продать мне списанный, а потом отремонтированный вездеход ГАЗ-47 всего за 500 рублей, половину из которых я выплатил вперед, а половину обязался отдать в конце сезона.
Списанными и восстановленными вездеходами и даже тракторами пользовались многие охотники. Иван так объяснил мне преимущества вездехода:
– Во-первых, ты в теплой кабине, а не сопли морозишь. Во-вторых, ни пурга тебе, ни “босой...”. В-третьих – кумулятор. Прокинул провода – и свет в избе, и не надо керосиновой копотью дышать!
Еще Демидов дал мне стеклянную банку с плотно притертой пробкой. В банке просматривался зеленоватый порошок.
– Держи, пригодится!
– Что это?
– Крысий яд. От волков. А то всю работу спортят.
– Мне говорили, что фторацетат бария...
– Не бери никакую барию-берию! Яд страшной. Ще сам отрависси. Таки случаи бывали у нас...
– Да не брал я.
– Вот и добро. А крысий возьми. Потом спасибо скажешь. В длинну ночь волк идет на путик, приваду сожират, песца рвет на клочья. До одного ничтожит. Ниче не заработашь!
– Да разве волки дохнут от крысиного яда?
– Нет.
– Так зачем же ...
– А он сожрет, сблюет – и все! Запомнил. Вся стая уходит!
Я взял несколько уроков езды на вездеходе у этого доброго человека, договорился с капитаном корабля, уходившего в сторону бухты Тикси, и уже десятого сентября вернулся на “свой” остров в новом качестве.
Впрочем, я недолго радовался приобретению. Через несколько дней вездеход сломался. Двигатель сначала тонко запел-застучал, а потом зазвенел. На малой скорости я все же дополз до избы и тут услышал удар внутри мотора, и вездеход встал. При осмотре оказалось, что шатун поршня пробил корпус двигателя и торчит наружу. “Двигун кулак показал”, – говорят механики. Я понимал, что сам виноват – испортил двигатель неумелой ездой, рывками и перегазовками на больших оборотах, но все же очень огорчился. Идею наладить дальние путики пришлось отложить, как и мечту подтащить к избе побольше дров, чтоб надолго хватило.
Но постепенно я успокоился. Песца в тундре было как грязи, утки да гуси-лебеди налетали тучами, частенько прямо к избе подходили олени, я убил двоих. Насушил и накоптил мяса, а тюленей стрелять и вовсе перестал: привады хватало. Был уверен, что и пешком сделаю план. Так оно и оказалось.
Лишь потом я понял, что мог бы с меньшими усилиями взять гораздо больше песца. В первый год просто опыта не было, а его ничем не заменишь, нажить надо.
Окончание следует
О Владимире Эйснере читайте в статье Возвращение профессионала |
Читайте также в этом номере:
|
|
|
|
 |
|
WAP
PDA
