Железные дороги иногда сравнивают с кровеносной системой, по которой все необходимое доставляется в организм. Есть в нем капилляры, есть сосуды побольше. Если принять такое сравнение, то железнодорожная магистраль, ведущая из Норильска в Дудинку, – это аорта Норильского промышленного района. Накануне Дня железнодорожника журналисты «Заполярного вестника» проехали в кабине локомотива 90 стратегических километров, разделяющих станции Норильск – Сортировочная и Дудинка – Сортировочная.

Прежде чем тронуться в путь, экипаж локомотива формирует состав. Сегодня экипажу тепловоза – машинисту Владимиру Карташову и его помощнику Вениамину Красиеву – предстоит доставить из Норильска в Дудинку более пятидесяти вагонов, груженных металлоломом, сыпучими материалами, а также порожних. После того как состав собран, журналистов принимают «на борт». Встречают радушно – путь предстоит длинный, а скоротать время за беседой здесь рады всегда.   Рабочий комфорт В кабине локомотива чистота, порядок и уют. И если чистота и порядок – явления уставного характера, то уют – это уже проявление человеческого характера. – Если задуматься, какую часть жизни мы проводим на работе, как-то досадно становится за тех, для кого работа – каторга. Мы себя к числу таких не причисляем, а потому приближение рабочего дня на настроении сказывается положительно, – говорит помощник машиниста Вениамин Красиев, только что закончивший сцеплять последний вагон. – Мы треть жизни в пути, поэтому в кабине должно быть комфортно. Бегущие навстречу рельсовые пути – картина, милая сердцу каждого из наших, кого ни спросите. И дело даже не в том, что посторонние в рядах железнодорожников не задерживаются. Просто трудно оставаться в стороне, когда основной принцип успеха – понимание и взаимодействие. Без этого в нашей работе никак.   Аварийные тормоза Состав движется тяжело. Если выглянуть из окна на повороте, можно с удивлением заметить, что до места, которое мы наблюдали минут десять назад из кабины локомотива, крайний вагон еще не добрался – настолько длинный состав. На датчике давления стрелка не знает покоя. Пируэты в сторону нуля – недобрый знак. Но уверенность машиниста локомотива №1670 Владимира Карташова действует успокаивающе. – В Кайеркане прицепим еще восемь вагонов, – говорит он. – Для пути Норильск – Дудинка грузовая норма 2,6–3 тысячи тонн. Где-то столько мы сегодня и потянем. А давление здесь ни при чем. Рывок обрывает речь машиниста. Где-то позади возникла преграда. По крайней мере, скорость поезда снижается, а движок начинает заунывную песнь в холостой тональности. Владимир тормозит состав. В глазах озабоченность. – Сейчас устраним неисправность, – объясняет он ситуацию. – Дело в том, что или тормозная система одного из вагонов не отрегулирована на общее давление, или резиновая заглушка пропускает воздух. В результате срабатывают аварийные тормоза. Приходится совершать полную остановку и ждать пока из системы выйдет воздух. В отношении потери времени хорошего мало.   Препятствия в пути Помощник машиниста пытается определить, какой именно из вагонов «капризничает». Но визуальный осмотр результатов не дает – состав длинный, проверять приходится выборочно, полагаясь на профессиональную интуицию. То, что смена затянется, понятно экипажу уже в начале пути. Вскоре неисправность обнаружена и устранена. Увеличивают время в пути не только проблемы с тормозной системой. Перед каждым переездом приходится ожидать разрешения на проезд: так и положено. Но от безделья экипаж не страдает. Необходимо периодически проверять состояние состава, исправность креплений, техническое состояние тепловоза. – Чистого хода до Дудинки чуть более двух часов, – говорит Владимир. – Остановка может быть вызвана неисправностью или ремонтом путей, которые, как правило, идут летом. Зимой, конечно, ситуация иная. Снежные заносы – явление рядовое. Чаще всего преодолеть занесенный снегом участок удается при помощи дополнительного локомотива. Реже задействуется снегоочистительная техника. Но проходимость поездов по сравнению с временами узкоколейки поднялась на высокий уровень. Когда-то непреодолимой преградой мог оказаться сугроб, которого современный локомотив даже не заметит. Поезда могли находиться в пути целые сутки… Чтобы пройти перегон – расстояние от станции до станции, – необходимо получить разрешение дежурного, а также специальный документ-предупреждение, где указаны опасные участки. – Вот здесь, на 44-м километре, ведутся ремонтные работы. Обозначенные восемьсот метров будем идти со скоростью не выше 10 километров в час – скорость, предложенная в документе-предупреждении, – говорит машинист.   В каждом километре – история Удивительно много о железной дороге и окрестностях вдоль пути знает помощник машиниста. При необходимости без труда составил бы топографическую карту, потому как помимо всего прочего еще и заядлый рыбак и охотник. – С ним работать одно удовольствие, – признается нам по секрету Владимир. – Ранее Вениамин был составителем вагонов, имеет практику машиниста. В общем, на дороге может все. Знает и профиль, и тонкости маневровых работ. И историю путей, но это уже в порядке увлечения.   – Вон, на холме, видите – два креста белеют? – говорит Вениамин. – Это могилы заключенных, которые строили эту дорогу. А вообще, захоронений в окрестностях много, и далеко не все обозначены на картах. Это тоже своеобразные памятники, и не только железной дороге, но и человеческому могуществу. Жаль только, что не всегда люди могут насладиться результатами своего труда. Вдоль путей то и дело возникают напоминания прошлого –  остатки поселков, в которых когда-то от пурги скрывались путейцы, местами видны участки узкоколейной дороги. Все вышеперечисленное давно потеряло практическое значение. А вот снегозаградительные заборы, призванные защищать пути от заносов во время пурги, продолжают выполнять свою функцию и по сей день. Каждый метр Норильской железной дороги – это сотни человеческих судеб. Трудно себе представить, сколько сил было затрачено на каждую шпалу. Возможно, что строительство египетских пирамид далось меньшим трудом. Локомотив идет, а в потоке встречного ветра то и дело чудится шелест, словно они, позабытые строители, вышедшие на железнодорожную насыпь, пытаются передать нам, как нелегко давались им эти километры.   Железнодорожный Робинзон На девятом километре нашим глазам предстает странная картина… Рядом с путями стоит избушка, из трубы клубится дымок, на крыльце растянуты веревки, на которых сушится белье. И вид у хижины такой, словно стоит она где-нибудь в частном секторе материковского города, где жить в деревянном доме считается нормальным. Машинист и его помощник не понимают нашего удивления по этому поводу. Ну живет себе человек в затворничестве, что тут такого? Условия? Да что ему будет?! Всем необходимым его обеспечивают, пенсию получает в городе, а за охрану сотовых вышек ему даже электричество бесплатное подвели. Согласится ли  поговорить? Это вряд ли. Слишком замкнутый. Но с порога не прогонит. Доброму путнику – обогрев и кружка горячего чая. Это закон тундры.     Дорога – это жизнь …Преодолев почти сто километров, подъезжаем к Дудинке. Здесь экипаж локомотива поджидает уже подготовленный к отправке состав. Десять минут на проверку сцепок между вагонами – и в добрый путь. Так на протяжении десятилетий происходит грузообмен между портом и городом. Монотонный труд? – Только для тех, кого игры в железную дорогу не интересовали даже в детстве, – убежден экипаж локомотива №1670. – Управление огромным и тяжелым составом, мощью, живущей в локомотивах, – вот что вдохновляет больше всего. Дорога для нас – это не просто работа, это жизнь.

Вениамин Красиев знает историю дороги досконально Действия Владимира Карташова доведены до автоматизма