В 1940-е одна из норильских газет так и называлась “Металл – Родине”. Точнее, это был бюллетень культурно-воспитательного отдела Норильского лагеря, первое название которого – “Металл – фронту”. Было еще издание “За металл”, печатный орган политотдела и управления Норильского комбината. Из этих названий даже непосвященному становится понятно, что делом жизни норильчан всех поколений были и есть никель, кобальт, медь и далее по списку... Сегодня дело остается, а старейшее металлургическое предприятие – никелевый завод – навсегда уходит в историю. Биография первенца большой норильской металлургии достойна энциклопедических изданий. Пока же предлагаем вспомнить отдельные ее эпизоды и подзабытые имена в газетном формате.

Приоритетные творцы 23 февраля 1942 года считается днем рождения Большого металлургического завода, переименованного в 1948-м в никелевый. Подготовка к первой плавке, по воспоминаниям очевидцев, началась рано утром. Через загрузочные окна в печь сначала сбросили дрова, потом мастер и плавильщики, спустившись по шестиметровой лестнице, аккуратно их уложили, чтобы те хорошо горели. К 16 часам температура наружного воздуха понизилась до минус 47. Плюс ветер. То же самое было и внутри помещения, поэтому печь, после того как ее зажгли, оставалась холодной вплоть до позднего вечера. Причем когда дрова разгорелись, руду подавали, придерживая ее руками на транспортерной ленте, так как от холода она соскальзывала с перемерзшей резины. В итоге первый ковш штейна был получен не в смену мастера Николая Катаева, а около двух часов ночи, когда вахту принял инженер-металлург Александр Аристов. Начальник Норильского комбината переходного периода (1954–1957) Алексей Логинов, приехавший в Норильск осенью 1941-го с эвакуированными специалистами комбината “Североникель” (и частью его оборудования), первый норильский никель считал в большей степени заслугой мончегорцев, ставших, по его словам, полноправными, а то и приоритетными творцами норильской биографии.   Больше всех сделавший добра 8 марта 1942 года вступил в строй первый конвертер БМЗ и старший конвертерщик Александр Родичев выдал первый файнштейн. Всего до конца года на еще строящемся Большом металлургическом было получено 700 тонн никеля. Пуском этих агрегатов руководил начальник плавильного цеха 28-летний Владимир Терпогосов, по словам Родичева, “больше всех сделавший добра никелевому заводу”, хотя его не стало уже в 1953 году. Среди первых мончегорцев, прибывших в Норильск через Красноярск и Северным морским путем осенью 1941-го, Терпогосова еще не было. Он сошел с поезда в Кирове, чтобы отправиться в Орджоникидзе, где уже находилась его семья и место будущей работы – завод “Электроцинк”. Это был первый в стране завод, выдававший цинк электролитным способом. Через два года Терпогосов примет участие в получении электролитного никеля, но уже на Таймыре. На новом месте будут те же проблемы, что и на “Североникеле”, только к работе в условиях лагеря добавятся реалии военного времени. В 1943-м руководство Норильского комбината было обеспокоено тем, что освоение мощностей БМЗ шло “недостаточными темпами”, а в 1944-м после двух аварий на ватержакетах главного инженера завода переместили на должность начальника конвертерного отделения плавильного цеха. Потом были повышения до начальника плавильного цеха и начальника завода. И вновь аварии. Когда разрушился ватержакет, встала вся металлургия: катодный никель выпускался только в Норильске, его ждали на оборонных заводах. Срыв графика восстановительных работ грозил начальнику не просто снятием с должности, а переводом за колючую проволоку… Агрегат был пущен на два дня раньше срока. Обширный инфаркт у Терпогосова случился, когда в должности главного инженера комбината он исполнял обязанности начальника вместо Владимира Зверева.   Чистый никель 29 апреля 1943 года в будущем цехе электролиза никеля (тогда Большом электролитном заводе) был вынут из ванны первый катодный никель, который так ждали на оборонных заводах страны. Через четыре месяца с конвейера одного из них сошел первый Т-34 с броней из норильского металла. Чистый никель был получен при участии первого начальника БЭЗ Ивана Иевлева (тоже из эвакуированных мончегорских специалистов). В 1942-м им уже был разгружен и собственной рукой разрублен на памятные фрагменты первый катод на Малом металлургическом заводе. Никелевую пластину-1943 тоже разрубили, но уже для того, чтобы отправить по назначению. С этого момента БМЗ стал основным поставщиком “фронтового” металла в стране.   Просто дежурная 30 апреля 1952 года в трудовой книжке ровесницы Норильского комбината Ангелины Мачихиной, приехавшей к отцу из деревни за два года до этого, появилась запись: “Никелевый завод. ЦЭН. Дежурная на ваннах”. Уволилась Ангелина Ивановна в год 40-летия комбината, в 1975 году. “Работали в четыре смены по шесть часов, – вспоминает через десятилетия ветеран. – Одно время мастером смены у нас был Анатолий Филатов, будущий директор Норильского комбината. Заложив руки за спину и наклонив вперед корпус, он широким шагом ходил по цеху, за что получил от рабочих добродушное прозвище Землемер. Впрочем, мастером Анатолий Васильевич был толковым и пользовался уважением в коллективе. О работе с ним и о заводе у меня остались самые лучшие воспоминания…” Свое первое комфортабельное жилье – комнату в коммунальной квартире – Ангелина Ивановна с мужем получили от завода. По ее признанию, после балка эта комната (в квартире сталинской планировки по Богдана Хмельницкого, 21) казалась женщине хоромами. После 25 лет жизни в Норильске пришло время прощаться с городом и заводом. Мачихины выехали в экологически чистый Ульяновск, где еще раньше приобрели квартиру. О годах, прожитых в северном городе, не жалели, считая, что в их жизни и работе все сложилось удачно.   Плюс кобальт В 1958 году завод №25 вошел в состав никелевого завода как хлорно-кобальтовый цех. История ХКЦ ведет отсчет с июня 1945 года, когда заработало отделение электрохимического растворения анодного сплава. 450 человек, участвовавших в строительстве, монтаже и пуске завода, были освобождены из лагеря и оставлены работать на комбинате. Первая плавка кобальта была проведена 12 января 1946 года и длилась около суток. О том, что металл кондиционный, участники этого исторического события узнали 13 января, в день рождения начальника завода Владимира Дарьяльского. В Мончегорске инженер Дарьяльский вошел в историю “Североникеля” как установщик печей Грамолина для плавки кобальта. Этому металлу при проектировании и строительстве Норильского комбината не придавалось промышленного значения, так как главным считался никель. Только после окончания основных работ по никелю и меди дошла очередь и до него. Вместе с Дарьяльским, Логиновым активное участие в организации промышленного производства космического металла в Мончегорске и Норильске принимал еще один специалист-кобальтщик – Константин Бродницкий. С 1959-го и до своей кончины в 1963 году он возглавлял ХКЦ, где трудился с 1945 года. До этого работал на установке “Норильский кобальт” в ОМЦ (с 1941 года). Похоронен в Норильске, рядом с Владимиром Терпогосовым.   Самая мощная в Европе 23 июня 1959 года была поставлена под нагрузку первая на никелевом заводе рудно-термическая печь, самая мощная в Европе. Через два года на заводе окончательно ликвидировали шахтную плавку. Осваивать РТП №1 доверили Сергею Сердакову, всю войну проработавшему сменным мастером – сначала на Малом, а потом на Большом металлургическом заводе. Первая запись в трудовой Сердакова: “02.12.1938. Плавильщик ММЗ”. Завода еще не было. Курс металлургии будущий Герой Социалистического Труда прошел в деревянном сарае у опытной печки с лопатой в руках. И потом всю жизнь плавил металл. Несостоявшийся старатель, вместе с товарищами опоздавший на судно, направлявшееся туда, где моют золото, в Норильск отправился только перезимовать. И остался на 29 лет. За время работы на никелевом Сердаков освоил все ведущие специальности, внес немало рационализаторских предложений, в том числе и по РТП, получил не одну награду. А еще признание своих учеников, среди которых были и директора заводов, и не менее известные плавильщики никелевого – тоже Герои Социалистического Труда Михаил Кракузин и Николай Михайлов. Бригадир плавильщиков РТП №4 Николай Михайлов вспоминал: “Чем он брал нас, молодых рабочих, как заставлял следовать нужным курсом? Подкупали, конечно, его знания. Да-да, с четырьмя классами, но кто об этом мог даже подумать. Инженеры-то с ним советовались не из приличия. Все знал и в теории, не только на практике, уверен, что защитил бы любой диплом… Для него, кажется, не оставалось никаких секретов, как бы ни менялись условия производства: сырье, режим плавки, технологические параметры. Из допотопных ватержакетов, из рудно-термических печей все выжимал. Ну и конечно, умный человек был”. В 1961 году за выдающиеся успехи, достигнутые в деле развития цветной металлургии, Сергей Сердаков получил звание Героя Социалистического Труда. На одном из самарских сайтов размещен текст потомка бывшего норильчанина: “Моего дедушку зовут Сергей Исаакович Сердаков. В годы Великой Отечественной войны мой дедушка работал металлургом на Норильском горно-металлургическом комбинате. В те годы комбинат не только продолжал активное строительство, но и внес значительный вклад в укрепление обороноспособности страны. Норильский никель использовался в производстве сверхпрочных броневых сплавов для танков и самолетов. В годы войны не раз хотел уйти на фронт, но его не пускали, объясняя тем, что здесь, в тылу, нужны такие люди. За свою работу он имеет награды: два ордена Ленина, звезду Героя Социалистического Труда и другие. А в 1983 году по заказу Норильского горно-металлургического комбината на Енисей был спущен буксир “Сергей Сердаков”. Я очень горжусь своим дедушкой!”   Первая в СССР 30 апреля 1960 года вступила в строй установка “Кобальт нулевой” (К-0). Это была первая в СССР полностью автоматизированная установка по экстракционному разделению металлов. К этому времени возросли требования к кобальту по содержанию в нем примесей. Промышленность перестал устраивать даже стандарт – 99,4%. Кобальт с содержанием основного вещества до 99,99% был получен в Норильске под руководством Льва Гиндина, и по традиции советских лет первый лист чистого кобальта лег на стол президиума торжественного собрания в честь 1 Мая. В 1961–1962 годах установка с экстракционными колонками демонстрировалась на ВДНХ. Лев Гиндин получил малую золотую медаль ВДНХ, Владимир Дарьяльский – серебро, Гавриил Патюков, впоследствии главный инженер никелевого завода, удостоился бронзы.   Требуется реконструкция 12 февраля 1964 года на партийно-хозяйственном активе комбината, обсуждавшем итоги работы НГМК в 1963 году и задачи-1964, директор никелевого завода Иван Логинов сообщил, что коллектив никельщиков в прошлом году работал с большим напряжением: “По темпам труда мы достигли уровня 1966 года и все же результатами не удовлетворены. Выпуская большое количество сверхпланового металла, мы снизили его качество. Причин много, мы их знаем и принимаем меры к их устранению. Металлурги настроены по-боевому и уверены, что качество продукции снова будет хорошее. Есть и другие трудности, справиться с которыми нам не под силу. Все знают, что агломерационный цех – самый тяжелый участок производства. О его реконструкции разговор идет давно, но дальше затягивать дело нельзя. Необходимо быстрее уточнить новую технологию, определить необходимое оборудование и приступать к работам. Время не ждет”. Кстати, в 1966-м директор (не путать с Алексеем Борисовичем Логиновым!) и старший мастер никелевого завода Вячеслав Козловский удостоились ордена Ленина.   Костя-танкист В июле 1969 года пост директора завода занял Константин Ермоленко, сменив Бориса Колесникова. Норильские никельщики с самого начала славились высококлассными специалистами, прошедшими школу никелевого. Костя-танкист, как между собой на заводе звали бывшего фронтовика Ермоленко, начинал в ХКЦ. К работе приступил в сентябре 1952-го, выбрав самый тяжелый, отстающий участок цеха, и вывел его в передовые. Работал в плавильном и обжиговом цехах, был главным инженером. По определению коллег, Ермоленко являлся одним из тех незаурядных людей, каких в те годы было немало на комбинате: “Мощная личность, битая-перебитая жизнью, за которой всегда стояло дело”. Константин Васильевич с семьей вернулся на родину, в Краснодарский край, когда ему исполнилось 60, а НГМК – полвека, то есть в 1985 году. …Собирался прилететь на 70-летие уже Заполярного филиала, но помешала нелетная погода… А 27 сентября 2005-го Константина Ермоленко не стало. Знак качества в награду В 1972 году на никелевом отметили 30-летие завода. Юбилейный год начался аварийным срывом в плавильном цехе, отразившимся на работе всех основных предприятий комбината. Причина была в грандиозной реконструкции предприятия, осложнившейся, как это часто бывает, внеплановыми аварийными остановками оборудования и трудностями, связанными с освоением новых технологий. Но никельщики, как и 30 лет назад, вновь одержали победу и не подвели комбинат, награжденный переходящим Красным Знаменем Совмина СССР уже по итогам первого квартала. А с 1 января следующего года никелю Н-1 и кобальту К-0 присвоили Государственный знак качества. По существовавшему тогда положению Государственный знак качества присваивался продукции, аттестованной по высшей категории, если она лучше аналогичной, выпускаемой не только в стране, но и за рубежом. В 1977-м почетный пятиугольник был поставлен и на металлические коробки с электролитным никелевым порошком. Первым этим правом воспользовался электролизник хлорно-кобальтового цеха Михаил Панаргин.   Плавка с умом 12 мая 1977 года за выдающиеся успехи в увеличении выпуска и улучшении качества продукции звания Героя Социалистического Труда удостоился еще один ученик Сергея Сердакова – старший плавильщик никелевого завода Николай Михайлов. Как пояснял металлург в одном из своих поздних интервью, одна и та же печь может работать по-разному: все зависит от мастерства того, кто управляет процессом. Состав сырья и его характеристики меняются, и как вести процесс, определять соотношение компонентов, решает именно плавильщик. Умное ведение плавки обеспечивает соблюдение технологического режима, а это – гарантия высоких результатов. Оказывается, старший плавильщик Михайлов мог на глаз определить температуру металла. Кстати, после присвоения звания в местном музее, еще не городском, а производственном, появился гипсовый бюст героя. В 1986-м, когда открылось новое профтехучилище, Борис Иванович Колесников обратился к Михайлову с просьбой стать мастером производственного обучения, и тот согласился. Уехав в Минусинск, Николай Михайлов организовал там Норильское землячество, объединившее около 4 тысяч человек. Умер наш земляк на 73-м году жизни, в начале 2014-го.   “А я и отвечаю: ра-бо-та!” 28 июня 1986 года почетным гражданином города был назван начальник хлорно-кобальтового цеха Изосим Чалкин, норильчанин с 1942 года. Когда-то Симу Чалкина в Норильске, без преувеличения, знали все. Знали и любили. Сегодня помнят там, где он работал с 1948-го по 1986 год (с пятилетним перерывом), на никелевом. В 2006-м, накануне 80-летия Изосима Алексеевича, которого не стало в 1996-м, в редакцию позвонил его преемник, тогдашний начальник хлорно-кобальтового цеха Владимир Сидоров. Он напомнил о юбилее своего учителя и рассказал несколько интересных историй, которые были опубликованы в газете. Для тех, кто забыл или не знает, кто такой Чалкин, мы их повторим. “Одно время Изосим Алексеевич работал заместителем директора завода по общим вопросам, а я был секретарем заводского комитета ВЛКСМ. Тогда запускали “Надежду”, и все жилье отдавали туда. Весь никелевый получил всего 600 квадратных метров жилья. В лучшие времена даже ХКЦ получал не меньше. Вот иду я однажды по второму этажу старого управления, а там женщина с грудным ребенком гуляет. Ну я как-то не придал этому значения. Чуть позднее по какому-то делу бегу в кабинет к Чалкину. Дверь, как всегда, без стука открываю… А в кабинете пеленки сушатся, детская коляска стоит и та женщина с ребенком из коридора. Я ошалел и вышел, чтобы проверить, туда ли я попал. Прочитал табличку “Заместитель директора по общим вопросам”. Пошел к Попову в завком. Он и рассказал, что к Изосиму Алексеевичу пришел плавильщик и сказал, что у него жена родила ребенка и их выставили из общежития. Чалкин ему: Ну нет жилья. Хочешь – живи в моем кабинете”. На что проситель ответил: “Хочу!” Так недели две они и жили в управлении, пока Изосим Алексеевич не нашел для них комнату. Очень внимателен был к людям. И окружающие его любили. Когда стал начальником цеха, предложил провести комсомольское собрание по-старому. Пригласил баяниста… А время все-таки другое… В результате картинка была следующей. Играет баянист, в центре пляшет начальник цеха, а комсомольцы напряженно наблюдают за тем, что происходит. Проводили его на материк в 60 лет очень по-доброму. Встречались с ним, когда приезжал, – на какой-то юбилей пригласили. Пришел в цех, и я тогда отметил, как он хорошо выглядит… Очень удивился, когда услышал от него, что “отдыхать – это здорово”. Ведь я помню, как однажды на вопрос журналиста о хобби он ответил: “Работа”. Тот опять: “Я вас о хобби спрашиваю”. А он: “А я и отвечаю: ра-бо-та!” На завод приезжал в 6 утра и все обходил, естественно, работал и в выходные дни. Мне рассказывали, что сначала его за бича приняли (в кирзовых сапогах, телогреечке). В таком виде в 6 утра он вылезает из-под пачука. Ему: “Мужик, ты куда?” А он: “Я вообще-то начальник цеха…”   Рубрику ведет Валентина ВАЧАЕВА

Большой металлургический, 1942 г. Владимир Терпогосов Конвертеры БМЗ, 1942 г. Оборонные заводы страны ждали наш никель. Слева – Иван Иевлев Цех электролиза никеля, 1950-е Завод в последние годы Норильлага Так выглядел первый кобальт Из серии портретов Героев Социалистического Труда, выполненных Сергеем Морозовым к 50-летию НГМК Лев Гиндин Кобальт “четыре девятки” В начале 1960-х годов агломерационный цех потребовал реконструкции Юбилей никелевого завода. Справа налево: Константин Ермоленко, Борис Колесников, Жозеф Наджарьян, Василий Стриго, 20 февраля 1972 г. Со Знаком качества Герой остался в истории и в графике, и в скульптуре Начальник ХКЦ Изосим Чалкин (в кепке) проводит экскурсию для министра Петра Ломако