Театр в Норильске – это центр культурного притяжения, света и чего-то такого, что у каждого есть в душе, и у каждого – свое. Удивительно, как незаметно идет время, меняются события, люди, обстоятельства. Что же остается? Каким был тот, теперь уже кажущийся таким далеким, но в то же время все тот же Норильский Заполярный?

В 1941 году по инициативе начальника комбината и лагеря Панюкова был создан Второй Заполярный театр драмы, создан как частная антреприза, без дотации на организацию и содержание. Труппа была собрана из артистов расформированного Ачинского театра, а также из тех, кто не был мобилизован на фронт. Первым директором стал Григорий Александрович Бороденко. Листаешь старые, хрупкие страницы архивных дел… Все они – о театре. В 1975 году документы театра стали поступать на постоянное хранение в городской архив, образовав отдельный архивный фонд “Норильский Заполярный театр драмы им. Вл. Маяковского”. Самые ранние датированы 1946 годом. Это управленческая документация Второго Заполярного драматического театра: планы и отчеты, штатные расписания и сметы административно-хозяйственных расходов, сметы на постановки и гастрольные поездки труппы, годовые бухгалтерские отчеты. На первый взгляд, документы чиновничьи, скучные, но это только первое впечатление. За множеством цифр – каждодневная жизнь театра, успехи и трудности. Опиум для народа Заполненные чернилами графы сводок о работе театра – свидетельство того, что пустым его зал никогда не был. Возникший посреди снежного небытия, он стал для многих не просто местом приятного времяпрепровождения, а чем-то большим. Что играли? В отчетах – столбцы с названиями пьес: “Раскинулось море широко” Крона и Азарова, “За тридевять земель” Симукова. Из премьер 1946-го – спектакли “Он пришел” Пристли и “Самолет опаздывает на сутки” Рыбака и Савченко, которые только в марте посмотрели более трех тысяч зрителей. В январе 1946-го было показано 23 спектакля, из них два утренних, сбор от которых составил 104 967 рублей. Количество зрителей – 6897 человек. В феврале премьерным показом стала “Женитьба Белугина” по пьесе Островского, в течение десяти вечеров его посмотрели больше четырех тысяч зрителей. Всего в 1946 году артистами Второго Заполярного было дано 15 премьер. Репертуар пополнили “Веселый грешник” Соловьева, “Молодой человек” Мдивани, “Под каштанами Праги” Симонова. Сезон 1946/47 года театр начал как музыкально-драматический, ставя музыкальные комедии “Веселая вдова” Ф. Легара, “Коломбина” А. Рябова и, конечно же, “Сильва” И. Кальмана. “Сильву” только в мае играли 13 спектаклей для почти пяти тысяч зрителей, а в ноябре – 22 раза. Если, изучая документы, применить арифметику, то в среднем в театре играли 25 спектаклей в месяц, а количество зрителей составляло 6–7 тысяч в месяц, а в праздничные майские и ноябрьские дни – до 10 тысяч человек. Более того, спектакли “возили” по заводам. Елена Андреевна Новиченок, приехавшая в Норильск в 1961 году по приглашению главного режиссера театра Гельфанда и назначенная в 1964 году завтруппой, вспоминала, что такой вид работы был обычным и в 1960-е, и в предшествующие, и в последующие годы: – Вставали рано, в семь утра, и в любую погоду ехали на завод. Это называлось “шефские концерты” – отрывки из спектаклей, музыкальные номера. Отыгрывали и бегом бежали в театр, чтобы успеть на репетицию. Портрет Дзержинского и красная сумочка И все равно театр зачастую оставался убыточным. О чем свидетельствует “Отчет по эксплуатационной деятельности театрально-зрелищного предприятия в 1946 году за шесть месяцев”: Доходы театра от спектаклей составили 450 000 рублей. Расходы: канцелярские – 2200, аренда зданий и оборудования – 35 200, работы и услуги сторонних организаций – 12 800, электроэнергия – 11 900, реклама – 100, грим – 700 и так далее. Налоги: налог со зрелищ – 21 000, отчисления со сборов в Литературный фонд СССР – 6000, в управление по охране авторских прав – 22 700. Убыток составил 150 000 рублей. А между тем зал почти всегда был переполнен. В отчетах 1949 года сохранились таблицы стоимости билетов. За самые престижные места на премьерные спектакли в 1–8-м рядах зрители выкладывали 25 рублей, места с 9-го по 12-й ряд стоили 20 рублей, 13–16-й ряды – 15 рублей, 17–18-й ряды – 12 рублей, 19-й ряд – 10 рублей и 20-й ряд – 8 рублей. Цена самого дорогого места в первом ряду балкона составляла 20 рублей. На утренних спектаклях зрительный зал был загружен на 80 процентов, на вечерних – на 60. Конечно, театр – это не только цифры. Волшебный мир театра не спрятать даже в сухих строчках отчетов. Чего только стоят списки костюмерного цеха 1946 года – заполненные от руки школьные тетрадки! В них и фашистский костюм, и горжет лисий стоимостью 200 рублей. Есть и воротнички, и манжеты, и чулки дамские по цене 10 рублей за пару, а также хромовые сапоги. Здесь же шелковый халат эмира для спектакля “Веселый грешник”, а рядом строчка про голову осла за 80 рублей, впоследствии почему-то списанная с баланса. Читаем о фраках и смокингах, и все с пометкой “б/у”, о вечерних платьях, кокошниках и загадочных “самовязах”. В акте передачи реквизиторского цеха от 1 июня 1946 года числилось 286 наименований, в том числе ведерки для шампанского, деревянные кинжалы, бутафорские морковка и свекла, портрет Дзержинского в раме, распятие, оленьи рога и “малюсенькие красные сумочки”. Коренная норильчанка Татьяна Игоревна Пашковская вспоминает: – Театр в моей жизни – это особое место. Мой первый спектакль – “Аленький цветочек”. Поход в театр всегда был праздником: это запах парикмахерской и духов “Красная Москва”, панбархатное черное платье у мамы, габардиновый костюм на папе и одно из специально купленных в Москве шерстяных нарядных платьев “на выход” на мне, туфли были обязательны. А еще буфет на втором этаже с шампанским для родителей и морсом и мороженым для нас. Здание театра стояло в конце моей улицы Севастопольской. Билеты и контрамарки нам доставала по блату билетер тетя Маша Байрак. Помню самодеятельный театр оперетты, в котором пел Пьявко, впоследствии ставший мировой известностью. Эти воспоминания дополняет Елена Андреевна Новиченок: – Театр на Севастопольской был очень уютный и домашний. Я любила приходить утром рано на сцену. Мне нравился запах театра. Пахло гримом, пахло театром, особенным запахом – запахом сцены, творчества. Зритель был прекрасный, шел к нам на спектакли в любую погоду, хоть в 50 градусов мороза, хоть в пургу. Норильский зритель благодарный, теплый, добрый, щедрый, не скупился ни на цветы, ни на овации. Норильчане очень любили наш театр, вернее – свой театр. На любой спектакль шли как на праздник, разодетые, красивые. После спектакля были танцы. Были новогодние праздники, были лотереи, занимали зрителей как могли. Товарищ Глина сократил Интересно читать штатные расписания, в которых тоже жизнь Норильского Заполярного. Так, в апреле 1946 года в театре, вместе с совместителями, служили 172 человека. Из них творческий состав труппы – 77 человек, художественно-руководящий – 15, и 6 человек – оркестр. Административный и хозяйственный персонал составил 35 человек, техперсонал – почти 40 человек. Интересно, что дамы были в большинстве – 83 человека. В 1946-м театр стал музыкально-драматическим. Ставили любимые норильчанами оперетты, и количество артистов возросло. В ноябре 1946-го в штате театра было уже 211 человек. И в таком статусе театр просуществовал до 1948 года. В 1949 году приказом Комитета по делам искусств при Совете Министров РСФСР №183 от 22 марта было утверждено новое штатное расписание Норильского театра драмы в количестве всего лишь 65 человек, подписал приказ председатель комитета товарищ Глина. Этому документу предшествовала долгая борьба директора театра Дучмана и краевого отдела искусств с московскими чиновниками против жесткого сокращения штата театра. Утвержденный Москвой штат совершенно не устраивал ни краевые власти, ни руководство самого театра. Большое количество премьер, плотный график спектаклей требовали расширения. Был предложен свой вариант штатного расписания, куда помимо 26 артистов и шести человек художественно-руководящего персонала дополнительно вошли главный художник, кладовщик-завхоз, столяр, главный администратор, одевальщица и парикмахер. В штате театра также значились свои пожарные в количестве трех человек. Борьба продолжалась и после окончательного утверждения численности коллектива норильского театра, о чем свидетельствуют приказы о добавлении новых штатных единиц. В итоге количество их удалось увеличить до 71, за счет введения должностей художника, помощника машиниста, ученика парикмахера, портнихи-одевальщицы и двух артистов оркестра. Краевые чиновники также просили Москву поддержать ходатайство дирекции театра о пересмотре зарплатной ставки по ряду должностей, так как “в условиях Крайнего Севера в сожительстве с комбинатом совершенно невозможно нанимать работников, а привозить с материка тем более”, – писал в 1949 году в Москву начальник отдела искусств Красноярского края тов. Шишкин. Кстати, сохранился приказ по Норильскому Заполярному театру драмы от 3 мая 1949 года о начислении полярных надбавок работникам театра. В списке – молодой артист Смоктуновский, работавший в труппе с 1946 года, в 1949 году ему уже причиталась надбавка в 20 процентов, а Юровская, работавшая в Норильском театре с 1943 года, получала 60 процентов надбавки, директор театра Дучман – всего лишь 10. Из воспоминаний Лилии Семеновны Яшиной, секретаря Норильского отделения ВТО с 1965 года (хотя она работала в театре уже в 60-е, но театральный дух оставался неизменным): – Внутри театра никогда не было различий. После премьеры на сцене ставили стол, и все, от уборщицы до заслуженного артиста, садились вместе. Это были театральные люди, они получали очень маленькие зарплаты, но никуда не уходили из театра, который был их жизнью. В 1974 году, уезжая из Норильска, Берлин, главный режиссер театра, оставил мне записную книжку, где были записаны адреса старых работников театра: артистов, режиссеров, технического персонала. И попросил: “Шли им, пожалуйста, открытки с праздниками, больше им, кроме внимания, ничего не надо”. И я писала. Но стали приходить открытки с надписью “Адресат умер”. Я долго не могла к этому привыкнуть. И постепенно в этой тетрадке почти никого не осталось, – горестно вздохнула Лилия Яшина. Документы по истории театра хранят еще много интересного: протоколы художественных советов, написанные ручкой на обратной стороне театральных программок, подборки буклетов и афиш, приказы и решения, репертуарные планы, отзывы и рецензии о спектаклях во всесоюзной и местной прессе. Они ждут своих исследователей.   СПРАВКА Эксплуатационные показатели по Норильскому театру на 1949 год: общее число мест зрительного зала – 369; количество спектаклей в год – 299, в том числе утренних – 12, вечерних на стационаре – 410, выездных – 47; средний сбор с вечернего спектакля – 3269 рублей; количество поставленных в 1949 году спектаклей – 15; средняя цена билета на утренний спектакль – 11 рублей 20 копеек, на вечерний – 15 рублей 35 копеек.   СПРАВКА Должностные оклады работников театра на 1949 год: директор – 1100 рублей; главный режиссер – 2000 рублей; артист высшей категории – 1200 рублей; артист первой категории – 980 рублей; артист второй категории – 690 рублей; артист оркестра – 600 рублей; зав. постановочной частью – 830 рублей; зав. костюмерным цехом – 790 рублей; суфлер, бутафор и помощник режиссера – 500 рублей; билетный кассир – 410 рублей; уборщицы и сторожа – 150 рублей.

Групповое фото актеров и работников Норильского театра. 1954 год