WAP
PDA
Выигранные сражения артиста Ксенюка
Театр крупным планом
|
4 марта 2011 года, 14:10 Текст: Валентина ВАЧАЕВА
|
Андрей Ксенюк давно задумал портрет маслом. Портрет Норильска. На переднем плане – Гвардейская площадь, а над ней облака-силуэты тех, кто построил город.
| – Норильск создавали талантливейшие люди, может, поэтому он никогда не был провинциальным. А может, еще и потому, что в нем был, есть и, надеюсь, будет всегда театр. Я родился в роддоме рядом с театром на Севастопольской, жил в доме напротив театра. Бегал на все детские спектакли, а когда моя семья переехала в Талнах, то стал заниматься в драмкружке клуба “Юность”, которым руководил актер театра Александр Александрович Анисимов. Он приехал в Норильск из Ленинграда в конце 60-х и до сих пор играет в Александринском театре. Раньше часто мелькал и на киноэкранах. Сан Саныч, как мы его звали в кружке, не только много играл на сцене, например, Чешкова в “Человеке со стороны” Дворецкого, но и ставил спектакли. В его постановке “Кот в сапогах” я и сменил Владимира Тягичева в заглавной роли в первый год работы на сцене Норильского Заполярного театра. Было это ровно тридцать лет назад. “Да когда же он разродится?” – Альтернативы театру в вашей жизни не было? – Были робкие мечтания стать архитектором. Я всегда рисовал и сейчас рисую, но все решилось в одночасье. Поехал в Красноярск и поступил в театральное училище, причем сразу после первого тура. – Помните, что читали на экзаменах? – Басню “Осел и соловей”. “Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы, // С раскосыми и жадными очами!” Причем Блока читал тыча пальцем в комиссию… Потом чуть струны не порвал, когда пел: “Эх! Загулял, загулял мальчонка, да парень молодой…” – Семидесятые – золотое время в театральной жизни Красноярска. В ТЮЗе тогда работали Николай Олялин, Лариса Малеванная и ее муж, режиссер Геннадий Опорков. – Я благодарен своему педагогу Константину Алексеевичу Вощикову за то, что он приобщил меня к вахтанговской школе. А второй педагог, Герман Петрович Петров, преподававший у нас сценическое движение и фехтование, вообще в свое время был учеником основателя российского сцендвижения Коха. Мне не только на театральную обстановку, мне и на педагогов в училище очень повезло. Кстати, мне сразу сказали: “Андрюша, ты годишься для Театра юного зрителя, но нас уже подвел один выпускник, он был такой же маленький, щупленький, а потом вырос под два метра”. И хоть я обещал не подвести и не расти дальше, работать хотел только в Норильске. Перед защитой дипломной работы попросил своего педагога, чтобы прислали кого-нибудь из театра посмотреть меня. Приехал директор, фамилию которого я никак не вспомню. Зато помню, как он в старом театре постоянно объявлял выходные дни рабочими. Однажды, когда он в очередной раз заявил, что театр находится в безвыходном положении и, чтобы ускорить репетиционный процесс, надо выйти на работу в понедельник, Вася Решетников не выдержал и выдал: “Все в положении да в положении… Да когда ж он разродится?” “Захар –тот же Обломов” – Свой отсчет в Норильском Заполярном вы ведете с 3 марта 1981 года. Каким был театр три десятилетия назад? – В сезон 1981/82 года перед отъездом Белявского театр был на подъеме. Первые мои гастроли проходили в Ленинграде и Вильнюсе (а я, между прочим, служил в Каунасе). Играл одного из племени в володинской пьесе “Две стрелы”, у нас она как-то иначе называлась. На спектакль приходил сам Александр Моисеевич. Море обаяния. Он похвалил всех артистов, особенно Василия Решетникова, и больше слушал, чем говорил. Очередным режиссером тогда был Семен Гальперин, подаривший мне замечательную роль Феди в спектакле по Радзинскому “Приятная женщина с цветком и окнами на север”. Я купался в этой роли. Этот спектакль о том, что в каждом человеке живет надежда, которая, как известно, умирает последней. – Теперь понятно, почему режиссер Владимир Гурфинкель называет вас последним романтическим актером русской сцены. – С ним у меня связаны не менее замечательные роли. В первом спектакле Гурфинкеля “Все в саду” я должен был играть четырнадцатилетнего мальчика. Когда только что приехавший режиссер пригласил меня для беседы, у нас состоялся следующий диалог: – У вас ноги “обволошенные”? – В смысле? – Ну, придется ли их брить? – !!! Замечательная роль у меня была и в спектакле “Квадратура круга” по Катаеву. Я, полухохол, полурусский, играл еврейского мальчика Абрамчика. И, конечно, Свирид Петрович Голохвастый собственной персоной в “Хочу жить красиво” по пьесе Старицкого “За двумя зайцами”. Я, кажется, и сегодня мог бы выйти на сцену и в роли Голохвастого, и в роли Абрамчика. – Через пятнадцать лет вы вновь работаете с режиссером Гурфинкелем над ролью Захара в спектакле “Облом-оff”. – С ним и пятнадцать лет назад было интересно работать, а теперь это просто космос! Захар в нашем спектакле – тот же Обломов, только Илья Ильич ищет, а Захар уже все заранее знает. “Господь Бог живет в деталях” – У вас есть любимые и нелюбимые роли? – Все мои роли как дети, а детей нельзя не любить. Хорошо сработанная роль – как выигранное сражение, в том числе и с самим собой. – В каком из последних сражений вы чувствуете себя победителем? – Мне нравится “Оркестр “Титаник” Христо Бойчева. (Уже после интервью с артистом стало известно, что спектакль Норильского Заполярного театра драмы “Оркестр “Титаник”, поставленный Тимуром Файрузовым, примет участие в фестивале “Театральная весна – 2011”. – Авт.) – Обычно актеров спрашивают о несыгранной роли, предвкушая ответ про Гамлета. Вы не один раз говорили, что принца датского можно сыграть в любом лакее. Как это понимать? – Это значит, что в любой роли можно найти общечеловеческие проблемы. Господь Бог живет в деталях. Все должно быть узнаваемо, выстрадано. На одном из своих спектаклей в Норильске Гришковец сказал, что можно описать здание своей школы и это описание никого не тронет: это моя школа, и она такая. А вот если сказать, что там был облуплен уголочек, каждый решит: “И моя школа была такая”. “Ведро с краской на голову… Никогда!” – Один приглашенный режиссер как-то заметил, что норильские артисты слишком избалованы публикой и отсутствием конкурентов, поэтому капризны и не столь самоотверженны в работе, как их материковские коллеги. Вы согласны с такой оценкой? – По-моему, это не так. Мы всегда готовы работать, и в нас нет никакой зажратости. Я считал и считаю, что мне очень повезло с коллективом с самого начала. Все эти тридцать лет у нас в театре родственные отношения. Мы как семья, в которой всякое бывает, но мы уважаем и даже любим друг друга. Без этого у нас ничего бы не получилось. Лаврентий Сорокин, когда приехал из Орского театра, рассказывал, что там актрисе на премьере перед выходом коллега вылила на голову ведро краски… Видите ли, не ей досталась главная роль… У нас такого не было и не может быть никогда. – Кого из бывших коллег вам сегодня не хватает? – В театре – Василия Решетникова. Так и представляю, как он в чьей-нибудь гримерке читает Левитанского. Он его всегда читал. У Василия Васильевича в краевой драме дела идут хорошо, но он ностальгирует по Норильску. Звонит, передает приветы. – Ваш сын Максим живет в Питере, он не унаследовал вашу привязанность к родному городу. Не обидно? – Я рад за Максима. У него другие интересы, другие масштабы. Мне хорошо в Норильске. У меня точно есть ниточка, которая всякий раз связывает меня с зрительным залом. Я люблю норильского зрителя. Для меня он особенный, родной, теплый. Мой случай: где родился, там и пригодился. – На что вы тратите свое время, кроме работы? – Читаю. За тридцать лет собрал приличную библиотеку. Одним из первых приобретений был булгаковский “Мастер…”. В последнее время чаще покупаю историческую литературу. Очень люблю Радзинского. Пишу маслом пейзажи с изображением храмов. Надеюсь написать картину, посвященную городу, родителям. Мой отец в свое время оказался здесь не по своей воле, а по 58-й статье. – Помню ваши дружеские шаржи на коллег, публиковавшиеся в городской газете. А еще блистательное капустное трио: Ребрий – Сорокин – Ксенюк. Вернется ли традиция капустников на норильскую сцену? – Конечно, вернется. Может быть, изменится формат, но все рано или поздно возвращается. – А если вам вернуться на тридцать лет назад, что бы вы изменили в своей жизни? – Ничего бы не изменил. |
“Облом-оff ” 
“Оркестр “Титаник” едет на фестиваль “Театральная весна” |
| 0 | Твитнуть |
