В декабре, оказывается, к маленьким детишкам может приходить не только Дед Мороз со Снегурочкой. В воскресенье в городской детской больнице гостил клоун. Визит долговязого смешного человека в зеленом, источающего волны тепла и добра, для маленьких пациентов стал настоящей неожиданностью.

Оказывается, есть такая работа – больничный клоун. Хотя довольно сложно сказать, что это на самом деле – работа, призвание или потребность души. В воскресенье в приемном покое детской больницы собралось несколько таких человек – волонтеров. Выступал перед маленькими пациентами настоящий больничный клоун Константин Седов из Москвы. Основатель автономной некоммерческой организации помощи детям, оказавшимся в тяжелых жизненных обстоятельствах, “Больничные клоуны” прилетел в Норильск специально для того, чтобы порадовать детвору заполярного города и поделиться опытом со своими коллегами по волонтерскому цеху. Они ходили за московским больничным клоуном толпой, в то время как Константин развлекал детвору. ...Как только неожиданный гость появился на пороге первой палаты, маленький мальчик просто растерялся перед неизвестно откуда появившимся клоуном и стал прятаться за мамой. Но Косте удалось, что называется, расшевелить мальчика и вовлечь в игру. Своим единомышленникам позже Константин рассказал, что существует определенная технология общения с детьми разного возраста, особенно это нужно учитывать, когда общение происходит в условиях больницы. Норильские волонтеры (активисты движения молодых специалистов “Лидер” из Заполярной строительной компании) внимательно слушали опытного коллегу и, конечно, с увлечением смотрели, как он работает. Собственно для этого – поделиться опытом с неравнодушными норильчанами – Константин Седов и был приглашен компанией “Норильский никель” на старт программы “Комбинат добра”. Задача движения – представить успешные российские практики волонтерской работы и помочь сотрудникам компании найти свою идею для волонтерской активности. По признанию Константина Седова, изначально добровольный порыв подбодрить и порадовать ребят для многих его коллег давно превратился в очень нужное дело, а из одиночного стремления поделиться улыбкой с ближним возникла необходимость объединиться, чтобы делать добро можно было на профессиональном уровне. Константин Седов рассказывает, что по своему первому образованию он юрист. К работе с детьми его привело желание делать для них добро и видеть результаты своих стараний здесь и сейчас. – Юридическая деятельность в некотором роде тоже возможность делать добрые дела, приносить людям пользу – бороться за торжество справедливости и добиваться правды, – признается Константин. – Но со временем я стал понимать, что не нахожу удовлетворения, потому что не вижу плоды своего самого справедливого труда сразу. Таковы уж особенности юридической службы. А когда ты работаешь с детьми и радуешь их, у тебя есть возможность видеть, что твои самые глубокие и чистые порывы отражаются на их настроении, самочувствии. Так в 2005 году Константин Седов оставил юридическую практику, окончил школу-студию актерского мастерства при ВГИКе и начал свою деятельность больничного клоуна. Тогда еще в качестве волонтера Регионального общественного благотворительного фонда помощи тяжелобольным и обездоленным детям при Российской детской клинической больнице (РДКБ). Костя стал регулярно посещать отделения с разрешения и одобрения главного врача Николая Ваганова. Периодически на помощь клоуну приходили коллеги из студенческого театра. Три года работы Кости Седова в больнице убедили и врачей, и родителей, что работа больничных клоунов приносит огромную пользу при реабилитации детей. В северном городе клоун Костя побывал в двух отделениях норильской детской больницы. Ему удалось наладить контакт с ребятами самых разных возрастов – от малышей до подростков. Деталями своего общения с детьми он потом с готовностью поделился со следившими за его выступлениями норильчанами. Никаких секретов – рассказал о психологии общения, поведении в разных ситуациях, вовлечении или, наоборот, исключении из действа посторонних и медицинского персонала, о многом другом, что знают и умеют больничные клоуны. Как результат – было решено рассмотреть возможность пригласить специалистов в этой области в Норильск еще раз, а также дать жизнь организации “Больничные клоуны” в Заполярье.   Доктор с носом Константин СЕДОВ – человек с уникальной энергетикой. Это отмечали все, кто успел с ним пообщаться за те два дня, что он провел в Норильске. Работы и разных встреч у профессионального больничного клоуна было много. При таком плотном графике записать большое полноценное интервью с ним не получилось. Для читателей “Вестника” мы сделали подборку цитат из интервью, которые Константин давал разным изданиям в последние несколько лет. * * * После окончания ВШЭ я поработал юристом. Понял, что это не для меня. Ушел работать на канал “Культура” режиссером съемочной группы. А потом мой друг Олег Дусаев привел меня в больницу. Так я начал работать при фонде помощи детям Лины Зиновьевны Салтыковой в РДКБ. И пошло-поехало. * * * Начинал я как волонтер, потом сам стал открывать волонтерские школы. И так создал с коллегами и партнерами организацию “Больничные клоуны”. * * * Из волонтерской организации мы превратились в профессиональную. Сейчас набираем в школу клоунов только дипломированных актеров, музыкантов, режиссеров. Три месяца обучаем, устраиваем на стажировку и даем работу в больницах. Все наши клоуны получают зарплату. Потому что это тяжелейшая, регулярная работа: по три-четыре часа два раза в неделю на полной импровизации взаимодействовать с партнером и с ребенком. * * * Клоуны всегда независимая организация. Им не платят ни родители, ни больница, ни государство. Клоуны существуют за счет частных пожертвований и поддержки спонсоров. У нас есть страница в “Фейсбуке”, есть сайт, можно послать эсэмэску “3443 клоун” – и 100 рублей поступят на наш счет. * * * Основоположник больничной клоунады – американец Майкл Кристенсен. У него учились другие клоуны, которые сейчас работают в Италии, Испании, Франции. Когда я только пришел в больницу и начал пробовать, первые два года было очень тяжело. Я тогда не знал, что это отдельная профессия. Видел фильм с Робином Уильямсом “Целитель Адамс” про Пэтча Адамса. Хотя он больше смехотерапевт, чем больничный клоун. Но смехотерапия – безносая, там меньше игры, чем в клоунаде. А больничный клоун – это образ, характер, контакт с пациентом. Эмоциональный контакт, который развивается поэтапно. И я начал учиться. Сначала во Франции, там стажировался в Le rire medicine, в Израиле, в Италии. Я учился у минского клоуна Андрея Кизина из швейцарской организации “Теодора”, более 25 лет объединяющей профессиональных больничных клоунов. Учился у цирковых клоунов России, у ребят из ВГИКа, у тех артистов, которым преподавал в школе больничных клоунов. * * * В детстве я очень часто болел, и, когда попадал в больницу, мне там становилось лучше. Это я хорошо запомнил, поэтому сейчас обожаю врачей и весь медперсонал, с которым мы работаем. Но все-таки надо понимать, что детство не может быть заперто в стенах больницы, какие бы прекрасные люди здесь ни работали. Детство – оно на улице, оно во дворе, в детском саду, в школе. И клоун, когда приходит к ребенку, становится для него напоминанием о том времени, которое было до больницы. * * * “Больничные клоуны” работают в пяти городах. Это Казань, Орел, Ростов-на-Дону, Петербург, Москва. Это 21 больница, 85 отделений, 3000 детей, которых мы посещаем ежемесячно. Работа клоунов длится от трех до четырех часов. Пара клоунов выходит в одно или два отделения и обходит 20–30 или 40 детей. * * * Знать нужно многое. В каждом тяжелом отделении – в онкологии, иммунологии – мы идем к врачу и спрашиваем, кто новенький, кто тяжелый, к кому можно обращаться, у кого какое состояние, температура. В отделении травматологии, например, дети ходят-бегают по коридорам и тщательная подготовка не так нужна, но мы все равно спрашиваем о том же и идем к ним. Работаем в холле, но в основном по палатам, индивидуально, глаза в глаза. * * * Когда болит, и взрослого, и ребенка нереально рассмешить. Мы не пытаемся рассмешить, мы пытаемся заинтересовать. Отвлечь, переключить внимание. Когда мы приходим к стоматологу, мы смотрим в эту лампу несчастную, которая нам бьет в глаза, и нам больно. А я недавно ходил к зубному, у которого по телевизору “Трех мушкетеров” показывали. Я и не заметил, как все прошло. А когда ребенку небольно, например, в послеоперационной палате, он вообще реагирует потрясающе. Радость – это очень важно, особенно во время реабилитации маленьких пациентов. * * * Нас интересует терапевтический эффект индивидуальной работы: реабилитация, адаптация, эмоциональная разгрузка ребенка. Наша задача через игру, через сказкотерапию дать ребенку ресурс на преодоление эмоционального и физического упадка. * * * Редко бывает – этим чаще страдают волонтеры – такой элемент мазохизма, когда мы начинаем горевать. Очень скоро наступает выгорание, и тебя откидывает-отбрасывает от больницы. Кого-то на долгие годы, а кого-то навсегда. Сейчас у нас сохранилась половина тех клоунов, с кем мы начинали. * * * Справиться с грузом эмоций нам помогает психолог. Раз в два месяца мы организуем семинары на тему смерти, агрессии, где все эти моменты можно проговорить. * * * Все думают, что больничная клоунада – это когда клоун врывается в палату и начинает веселить умирающего ребенка. Это не так. Мы стучимся. Если говорят “нет!” – мы не заходим. Нам нужно разрешение врача, самого ребенка. Если мама ребенка, например, против, мы не зайдем. * * * То, что никто не выздоравливает, – главный миф в онкологии. Из-за этого стереотипа многие люди не видят смысла в нашей работе. Рассуждают так: зачем насильно веселить детей, которые скоро умрут? Удивляются, как можно насмешить того, кому сейчас не до смеха. Представление о том, что онкологическое заболевание – это сразу смерть, называется ракофобией. В нашем обществе оно давно существует. На самом деле детей лечат, и они выздоравливают, потому что детский организм растет и ему проще справится с заболеванием. Шанс выздороветь высок – 80 процентов. И больничная клоунада увеличивает эти шансы, исследования в Америке это подтвердили. Дети, у которых был клоун, принимали меньшее количество лекарств и быстрее уходили на амбуланс из стационара, чем те, кто с клоуном не контактировал. * * * Под образ каждого клоуна создается оригинальный костюм. Раньше был белый халат, как у докторов. Потом был желтый, солнечный халат. Сейчас мы используем любые цвета. Так, чтобы с первого взгляда на клоуна было ясно: он пришел из другого, небытового, небольничного мира. Но у нас не бывает ярких кислотных цветов, как в костюмах аниматоров. Все наши материалы – медицинские. В основном хлопок, никакой кожи, минимум синтетики. * * * Грим наносим минимальный. Может быть, реснички, может быть, щечки, губы – нужно выглядеть так, чтобы дети не пугались. И конечно, клоунский нос. * * * Дети – самые требовательные зрители, они забирают всю энергию, иногда капризничают, если показываешь им одни и те же фокусы: “Я уже это видел, давай что-нибудь новое!” И они же – самые благодарные. Если малыш был грустным, не хотел делать укол, пить лекарства и вдруг после нашего общения стал все это с радостью выполнять – значит, я работаю не зря.   Радость  –  это очень важно   Источники – официальный сайт автономной некоммерческой организации “Больничные клоуны” medclown.ru, rusrep.ru, lenta.ru, gazeta.ru.