С наивысшей степенью эффективности руды перспективных воронежских месторождений могут быть переработаны только на предприятиях ГМК “Норильский никель”. Ввиду чего освоение этих месторождений “Норникелем” наиболее предпочтительно в том числе и для государства, считает заместитель генерального директора компании по производству Юрий Филиппов. Такое мнение он высказал в интервью агентству “Прайм”.

В пятницу, 20 апреля, истек срок приема документов для участия в конкурсе на право разработки Еланского и Елкинского никелевых месторождений – последних крупных месторождений этого металла в Европе. Стартовая цена этих месторождений, которую определило Роснедра, – 169,7 миллиона рублей. Отраслевые эксперты оценивают инвестиции в разработку этих месторождений в 100 миллиардов рублей. Доля никеля в суммарной ценности руд при текущей стоимости металлов составляет более 80%, а за счет доизвлечения кобальта и драгметаллов суммарный долевой вклад этих металлов составит более 95%. В России до этого добычей и переработкой сульфидных медно-никелевых руд занимался только “Норильский никель”. Документы на конкурс подали также Уральская горно-металлургическая компания (УГМК) и Русская медная компания (РМК). Однако последняя к участию во втором этапе не допущена. Оставшиеся участники до 20 апреля должны были представить технико-экономические показатели освоения этих месторождений. –  Юрий Александрович, почему руководство “Норникеля” приняло решение об участии в этом конкурсе? – Учитывая принятую осенью прошлого года стратегию производственно-технического развития компании до 2025 года и предусмотренный ею рост объемов производства, мы не могли принять другого решения. К тому же мы единственная российская компания, перерабатывающая сульфидные медно-никелевые руды, мы работаем с ними более 70 лет. Нужно понимать, какую ответственность предполагает реализация такого проекта: вложений средств, даже внушительных, будет недостаточно, здесь нужны опыт и знания, приобретенные многолетней практикой работы в этой области. –  Компания в Воронежской области будет строить такие же заводы, как в Норильске, Мурманской области, для переработки руды или будете загружать имеющиеся мощности? – Нам интересны воронежские месторождения с точки зрения дозагрузки металлургических переделов Кольской ГМК в Мурманской области. По мере отработки месторождений уменьшается количество богатых руд, снижается содержание металлов в руде, и даже увеличение объемов добычи не компенсирует это снижение. Как результат – уменьшение объемов выпуска конечных металлов, вывод из работы освободившихся мощностей, сокращение рабочих мест, рост социальной напряженности в коллективах и регионе с учетом особенностей проживания в районах Крайнего Севера. Такая ситуация сейчас у “Норильского никеля” на Кольской ГМК. Здесь практически полностью выработаны богатые руды, а добываемая бедная руда не обеспечивает полную загрузку имеющихся мощностей. Дальнейшее увеличение добычи экономически неэффективно из-за глубины залегания и сложности строения рудного тела. Разработка месторождений Воронежской области позволит загрузить свободные мощности Кольской ГМК богатым сырьем, сохранить и прирастить рабочие места, снять все негативные тенденции. – А руда воронежских месторождений по составу не отличается от той, с которой работают предприятия Кольской ГМК? – Фактически нет. Месторождения Воронежской области содержат одновременно никель, медь, кобальт и металлы платиновой группы (МПГ) и сложены минералами, составляющими основу всех типов руд месторождений Таймырского и Кольского полуостровов, разработку которых в России осуществляем только мы. С наивысшей степенью эффективности эти руды могут быть переработаны только на предприятиях ГМК “Норильский никель”, в данном случае – на Кольской ГМК. –  Почему вы так считаете? – Я уже говорил, что “Норникель” более 70 лет специализируется на переработке подобного сырья и имеет возможность его вовлечения в производство при минимальных дополнительных капитальных затратах. Технология обогатительно-металлургического комплекса Кольской ГМК полностью отвечает основному критерию эффективности переработки воронежских медно-никелевых руд – обеспечивает комплексность использования сырья. Можно сказать, наиболее приемлемой схемой переработки воронежских медно-никелевых концентратов является именно существующая технология предприятий “Норникеля”, позволяющая из сплава металлов селективно выделять товарные никель, медь, кобальт, а также богатые концентраты МПГ и золота. –  Но в воронежских рудах высокое содержание меди, а УГМК является крупнейшим в стране производителем этого металла. Насколько велики их шансы? – Основным профилем УГМК в цветной металлургии является производство меди и изделий из нее, а также цинка и свинца. Но ни на одном из предприятий УГМК никогда за всю ее историю не перерабатывались сульфидные медно-никелевые руды и не производились первичные никель и кобальт. На предприятиях, принадлежащих УГМК, в основном добывают и перерабатывают руды медно-колчеданного и медно-цинково-колчеданного типов, содержащие помимо меди и цинка попутные металлы и металлы-примеси: золото, серебро, олово и свинец. Перерабатываемые ими руды практически не содержат никель и платиноиды. Ни одна из технологий заводов УГМК не ориентирована на переработку сульфидного медно-никелевого сырья. При этом УГМК не имеет ни опыта добычи подобных руд, ни действующих предприятий по производству никеля и кобальта. –  Но они могут специально построить или перепрофилировать часть из имеющегося производства. Или нет? – Я считаю, что УГМК не обладает необходимыми компетенциями и собственными ноу-хау в области производства этих металлов. Как показывает мировой опыт, строительство новых металлургических заводов по производству никеля, кобальта и МПГ, а также подготовка специалистов займут не менее пяти лет. Кроме этого, в никелевой индустрии важнейшим фактором рентабельной работы предприятия является масштаб производства. Особенно важен этот фактор в условиях колебаний мировых цен на металлы, характерных именно для никеля. В этом отношении новое никелевое предприятие УГМК средней производительности априори будет проигрывать по всем экономическим показателям заводам ГМК “Норильский никель”. –  На чем основано это ваше убеждение? –  Анализ экономических показателей ведущих предприятий никель-кобальтовой отрасли показывает, что при действующих ценах на металлы металлургические заводы, работающие на сульфидном медно-никелевом сырье, имеют порог нулевой рентабельности при объемах производства никеля не менее 35–40 тысяч тонн в год. В условиях планируемой мощности предприятия по добыче и обогащению руд Еланского и Елкинского месторождений устойчивая рентабельная переработка концентрата из этих руд реально возможна только при использовании его для дозагрузки действующих свободных мощностей. Именно этот вариант, обеспечивающий максимальную рентабельность переработки концентрата, планируется у нас на предприятиях. Для УГМК этот вариант является нереальным в связи с отсутствием собственного никелевого производства. –  Но почему они не могут построить новое металлургическое предприятие, ориентированное именно на производство никеля? –  Могут, но, как я уже сказал, оно будет гораздо менее рентабельным, чем существующие заводы “Норникеля”, из-за малых объемов производства, притом что потребует инвестиций около трех миллиардов долларов. И компания все равно столкнется с рядом серьезных технологических проблем, которые мы на наших действующих предприятиях уже давно решили. Одним из наиболее сложных вопросов в технологии медно-никелевого производства является разделение никеля и меди с получением высококачественных никелевых катодов, производство металлического кобальта и обогащение электролитного никелевого шлама, содержащего драгоценные металлы. Есть у них и другой вариант работы с месторождениями – производство из руды медно-никелевого флотоконцентрата с последующей его продажей стороннему покупателю. Он представляется более реальным, но противоречит условиям конкурса. – А ТЭО “Норникеля” полностью учитывает все условия конкурса? –  Конечно. Главным аргументом в пользу “Норильского никеля” являются компетенции в области обогащения медно-никелевых руд. Наши специалисты имеют здесь особенно сильные позиции. Для примера: в конкурсе на лучшую технологию обогащения медно-никелевых руд, проведенном в 2007 году, наши исследователи превзошли своих коллег из канадской компании Lakefield Research, ФГУП “Институт Гинцветмет” и ЗАО “Механобр Инжиниринг”. Разработанная Горно-металлургическим опытно-исследовательским центром экстратехнология обогащения положена сегодня в основу стратегии производственно-технического развития компании на период до 2025 года. Таким образом, известные факты позволяют уверенно заявить, что технология обогащения руд Еланского и Елкинского месторождений, разработанная с использованием ноу-хау наших специалистов, обеспечит максимальный уровень извлечения всех полезных компонентов, содержащихся в этих рудах. Имеющийся у ГМК опыт строительства, пуска и освоения крупных обогатительных фабрик по переработке медно-никелевых руд различных типов и составов позволит в сравнении с УГМК, не имеющей аналогичного опыта, запустить обогатительную фабрику на воронежском месторождении в более короткие сроки с получением большей прибыли. –  Ну и что, что у них нет опыта, все когда-то что-то начинали с нуля. – Отсутствие у УГМК необходимых компетенций в области переработки сульфидных медно-никелевых руд неизбежно приведет к высоким безвозвратным потерям никеля и МПГ на всех стадиях технологической цепочки, начиная от добычи руды и заканчивая производством металлов. –  А есть ли у УГМК третий вариант освоения? Например, дозагрузка собственных действующих мощностей рудой этих месторождений? – Исходя из той информации, которой мы располагаем, могу с уверенностью сказать, что дозагрузка действующих медных металлургических мощностей УГМК никель-медным концентратом, получаемым из руд Еланского и Елкинского месторождений, технологически неприемлема по двум причинам. Во-первых, плавка медно-никелевого сырья в любых технологических вариантах приводит к образованию медно-никелевого файнштейна. Его разделение – сложнейшая технологическая задача, которая неизбежно потребует строительства нового разделительного передела с использованием дорогостоящих приемов, решения проблем балансирования медной и никелевой ветвей, утилизации выбросов, сбросов и твердых железосодержащих отходов производства. Во-вторых, текущее медное сырье УГМК содержит высокий процент свинца и цинка. Для получения кондиционных никелевых катодов, отвечающих требованиям Лондонской биржи металлов, в этом случае потребуется сложная и дорогостоящая технология очистки никелевых растворов от ионов свинца и цинка с утилизацией образующихся вредных отходов. –  Если все обстоит так, как вы говорите, то почему УГМК и РМК вообще подавали заявки на участие в конкурсе? – Это мне неизвестно. Но, на мой взгляд, “Норильский никель” не может проиграть конкурс, если представленные нами материалы будут рассмотрены конкурсной комиссией объективно и непредвзято. Все-таки стоит помнить о том, что основную ценность в рудах Еланского и Елкинского месторождений, расположенных на территории Воронежской области, представляет никель. Во-вторых, следует учитывать, что прибыль, которая будет получена при дозагрузке наших мощностей и использовании наших ноу-хау, будет существенно выше по сравнению с переработкой концентрата в УГМК. Следовательно, гарантированно выше будет и размер налогов на прибыль, выплачиваемых государству. –  Есть еще один аспект в освоении воронежских месторождений: многие жители региона переживают, что из-за их разработки будет нанесен непоправимый ущерб природе и конкретно Хоперскому заповеднику? – Снижение воздействия на окружающую среду – одно из основных условий стратегии производственно-технического развития “Норильского никеля” до 2025 года. Мы ежегодно тратим миллиарды рублей на экологические проекты, при этом постоянно модернизируем свои мощности, снижая объемы выбросов. Хочу обратить ваше внимание на то, что в Воронеже мы будем строить лишь рудники и обогатительную фабрику. Существующие сегодня технологии строительства таких объектов позволяют практически полностью исключить нанесение вреда окружающей природе. Будет учтено наличие водоносных горизонтов, в том числе будет сохранен плиоценовый водоносный комплекс, который используется для питьевого водоснабжения. –  А заповедник? – Что касается заповедника, то от появления в регионе “Норникеля” он, наоборот, может выиграть. Компания реализует программу оказания шефской помощи заповедникам. В нее включены государственные природные биосферные заповедники “Таймырский”, “Путоранский” и “Большой Арктический”, расположенные на территории Таймыра. Большое внимание мы уделяем мониторингу и восстановлению окружающей среды вблизи своих производственных площадок и на территории Кольского полуострова. Эти работы компания ведет совместно с Лапландским заповедником, а в Печенгском районе – с заповедником “Пасвик”. Часто Норильск приводят в качестве негативного примера загрязненности и совсем упускают из вида, возможно, умышленно, что наибольший вред окружающей среде причиняют металлургические переделы, поэтому и здесь мы имеем преимущество перед УГМК в том, что в отличие от них не будем строить рядом с заповедником металлургических заводов.   Справка «ЗВ» Роснедра в середине февраля 2012 года объявило о проведении 15 мая конкурса на право разработки Еланского и Елкинского медно-никелевых месторождений в Воронежской области. Итоги конкурса планируется подвести 20 мая. Стартовый платеж по Елкинскому месторождению определен в 73,4 миллиона рублей. Ресурсы месторождения по категории P2 составляют 54,6 тысячи тонн меди, 393,8 тысячи тонн никеля и 14,4 тысячи тонн кобальта. Стартовый платеж по Еланскому месторождению – 96,3 миллиона рублей. Прогнозные ресурсы по категории P1 составляют: 5,6 тысячи тонн меди, 54,1 тысячи тонн никеля, 1,7 тысячи тонн кобальта. По категории P2: 40,3 тысячи тонн меди, 351,6 тысячи тонн никеля и 10,3 тысячи тонн кобальта. Сбор за участие в каждом конкурсе – по 90 тысяч рублей. Победителю будут предоставлены лицензии на 25 лет.

Воронежские месторождения может эффективно разрабатывать только “Норильский никель”