В репертуаре Норильской драмы из трех эскизов “Полярки-2016” останутся два. “Башмачкин” Олега Богаева по “Шинели” Гоголя в постановке Алессандры Джунтини и пушкинская “Метель” из “Повестей Белкина”, написанная как пародия 200 лет назад и ставшая предметом иронии автора пьесы Василия Сигарева и режиссера Андреаса Мерца.

Зрители четвертой лаборатории современной драматургии в Норильске проголосовали и за то, чтобы в репертуар театра вошел показанный на основной сцене эскиз по “Господам Головлевым” Салтыкова-Щедрина. “Маменька” по пьесе Ярославы Пулинович (режиссер Радион Букаев) собрала полный зал. За то, чтобы в афише появился спектакль по эскизу, отдали голоса 255 человек, и только 11 предложили “забыть увиденное, как страшный сон”. Заметим, что почти столько же жетонов (10 из 37 проголосовавших) было обнаружено в урне с аналогичной надписью после показа на малой сцене “Метели”… Но последнее слово всегда остается за театром. Возможно, “Башмачкин” и “Метель” станут одним спектаклем. В первом акте говорящая Шинель вместе со зрителями будет метаться по театральному фойе в поисках Башмачкина, а во втором – на малой сцене – разыграют ироничную святочную историю с ряжеными и… телевизионной камерой. Кстати, зрительское голосование по “Метели” еще раз доказало точность выбора темы лаборатории – актуализация классики. Неудовлетворенные увиденным посчитали, что режиссер и автор замахнулись на “наше все”, подзабыв, что сам Пушкин в повести пародировал сентиментально-романтическую литературу начала позапрошлого века. Куратор лаборатории Олег Лоевский во время обсуждения даже процитировал письмо Александра Сергеевича, в котором тот сообщал, что написал “пять повестей, от которых Баратынский ржет и бьется…”. – Все, кто причастен к организации этой лаборатории, – сказал на пресс-конференции известный театральный критик Глеб Ситковский, – хотят, чтобы классику читали. Тот, кто ходит в театр, читает книги, вряд ли после спектакля станет говорить об издевательстве над классической литературой. Чаще это можно услышать от нечитающего человека… Хорошо, что сегодня написано достаточное количество качественных пьес по русской классике и театру есть из чего выбирать. По словам Олега Лоевского, Норильску было предложено 30 пьес современных драматургов и три, выбранные для лаборатории, принадлежат к уральской школе. Их авторы – ученики знаменитого Николая Коляды, создателя екатеринбургского “Коляда-театра” и школы современной драматургии. Еще одной особенностью “Полярки-2016”, кроме драматургов и, как уже писалось, иностранного режиссерского десанта, стал десант театральных критиков. И качественно, и количественно он превысил все предыдущие лаборатории. Вместе с анонсированными столичными театроведами Глебом Ситковским, Павлом Рудневым, критиками Еленой Коноваловой (Красноярск), Ириной Ульяниной (Новосибирск) лабораторные эскизы смотрели и обсуждали Андрей Пронин (“Петербургский театральный журнал”) и новосибирский искусствовед Сергей Самойленко. Благодаря этому обстоятельству обсуждения стали похожи на мастер-классы для участников “Полярки”. Под занавес Глеб Ситковский и Павел Руднев прочитали лекции “в тему”, а Олег Лоевский пообещал, что уже в следующем году образовательный формат лаборатории будет расширен.   Зрители, они же соучастники Олег Лоевский называет свои лаборатории “службой знакомств”. “Полярка-2016” познакомила с Норильском и самым северным театром родившуюся недалеко от Флоренции Алессандру Джунтини. Ее мама, переводчица, сейчас работающая гидом во Флоренции, уехала из Грузии, когда та входила в состав Советского Союза. В семье, по словам Алессандры, был культ русской культуры, но поехать в Россию она окончательно решила после того, как увидела в Милане спектакли Льва Додина. До этого выпускница художественного лицея, решившая заниматься театром, уже делала попытку получить театральное образование в Италии, но безуспешно. В Санкт-Петербургскую академию театрального искусства абитуриентку с итальянским паспортом зачислили с первой попытки. С тех пор прошло 10 лет, и сегодня Алессандра Джунтини, актриса и режиссер санкт-петербургского Этюд-Театра, играет и ставит в театре, снимается в кино. – Я начала работать еще в академии, и не было периода, чтобы сидела без работы, – объясняет, почему ей сложно уехать из России Алессандра Джунтини. – Ставила в Магадане, на Сахалине, участвовала в лабораториях в Сибири и вот добралась до Норильска. Поначалу наш северный город после новогоднего Санкт-Петербурга показался Алессандре похожим на Сайлент Хилл из компьютерной игры, по которой сделан фильм (простите, ужасов): – Я даже мужу написала об этом. Город светится огнями, но такое ощущение, что никого в нем нет... Возможно, после окончания полярной ночи и успешного показа эскиза у гостьи появились и другие ассоциации. “Бродилку” Джунтини по пьесе Олега Богаева “Башмачкин”, написанную именитым драматургом по повести не менее именитого Николая Васильевича Гоголя, приняли и зрители, и критики. Олег Лоевский посчитал доминирующей в нем темой бездушный Петербург: – Холодный город поглощает все новые и новые души и пустеет. Этот культурологический аспект силен в пьесе, и мне кажется, что режиссер, которая сейчас сама живет в Санкт-Петербурге, его поймала. Помощник худрука МХТ театральный критик Павел Руднев, которого куратор лаборатории в шутку представлял то правой рукой, то левой ногой Олега Табакова, оценил эскиз как достойную работу, вписывающуюся в интерпретацию текста. В интервью “ЗВ” он сказал, что именно эта история способна раскрепостить фантазию публики: – Театр должен все время рекрутировать нового зрителя. Такая форма поможет сбить стандарты восприятия, когда человек сидит и смотрит в одну точку. В таком спектакле зритель становится соучастником событий. Исполнитель роли Башмачкина артист Александр Глушков, признавшийся, что опыт работы бок о бок с публикой для него непривычен, похвально отозвался о работе с Джунтини. – Она хорошо знала, каким будет наш эскиз. Мы были даны ей в руки как материал и очень старались не подвести своего мастера. Сама Алессандра Джунтини до сих пор считает себя ученицей и называет лабораторию быстрой и эффективной школой: Для меня это учеба и возможность каждый раз придумать что-то вместе с артистами и сразу проверить, работает эта система или нет, и конечно, мне очень важен процесс, контакт с актерами.   Жизнь на камеру Постановщик “Метели” Андреас Мерц, как и Алессандра Джунтини, в Норильске впервые. Своему племяннику на вопрос, куда он собирается, ответил, что едет к Деду Морозу… Позитивный настрой режиссера из Германии и его жены и переводчицы Екатерины не только держался на протяжении недельного пребывания в северном городе, но и, похоже, передавался их окружению и, конечно, читался в “Метели”. Артист Норильской драмы Денис Ганин на обсуждении эскиза сказал, что завидует артистам, столкнувшимся в работе с новым способом существования на сцене. Главный критик лаборатории Олег Лоевский увидел в эскизе свободную пародийную стихию художника, близкую заложенной в повести Пушкина, назвав режиссерское прочтение жанрово-точным и, главное, живым. На него произвело впечатление и то, как артисты держали крупный план, демонстрируя открытое, брехтовское, переживание, подробное и ироничное. Напомним, что “Метель” была поставлена на малой сцене. Плюс к этому режиссер использовал в качестве дополнительного ракурса видеоизображение. Театровед Павел Руднев первым отметил, что Мерц иронизирует над зависимостью современного мира от масс-медиа, и потребовал перемены хода в финале: – Здесь пародируется тема новогодних празднеств в формате телевизионного шоу, и артисты ведут себя соответствующе, рекламируя себя, работая на камеру. Я сам замечаю, что прелести зимы (метель, санный путь, запорошенные елки) чаще вижу на телеэкране, а не в жизни. Сегодня мы все смотрим на мир через камеру... Я понимаю режиссера, но в финале ждал, что герои перестанут быть куклами... Рудневу возразил Лоевский, заметив, что перемена регистра – ход весьма предсказуемый, а у Мерца совсем другая история. Позднее Андреас Мерц пояснил, что старается делать постановки открытыми для интерпретации: – Рад, что все сработало. Большого опыта работы в эстетике открытого театра у актеров прежде не было, поэтому поначалу им было сложно понять, а главное – доверять этой модели. На показе по реакции зрителей они поняли, что могут на нее положиться и пользоваться ею. Для меня это основное. В Интернете об Андреасе Мерц-Райкове (вторая фамилия – жены) написано, что он изучал драматургию в Университете Людвига-Максимилиана и в Баварской театральной академии в Мюнхене, театральную режиссуру – в Австрии, в Университете Моцартеум в Зальцбурге. Начинал как ассистент режиссера в Баварском государственном театре в Мюнхене (в частности, с Дитером Дорном и Томасом Лангхоффом). Потом был Берлин, где Мерц работал в театре Фольксбюне ассистентом режиссера Франка Касторфа и начал ставить спектакли. Три года назад в другом берлинском театре (Хайматхафен Нойкельн) Мерц поставил спектакль “Жук”, инсценировав “Превращение” Франца Кафки. В Россию режиссера привело сотрудничество с Немецким культурным центром имени Гёте, отделения которого есть во многих наших городах и странах СНГ. С лабораторией Лоевского Андреас Мерц и его жена, театральная переводчица, сотрудничают пятый год. Номинант на “Золотую Маску” в категории “Лучшая работа режиссера” в прошлом году, в этом он вновь номинирован на национальную театральную премию в той же категории за постановку “Трамвая “Желание” Уильямса в Театре драмы им. Чехова города Серова. Критический десант “Полярки” в один голос отметил, что актеры в эскизе играли замечательно (“дивно, восхитительно”). А норильские артисты в свою очередь восхищались (но без пиетета) режиссером. Заслуженный-презаслуженный Сергей Ребрий в роли корнета Дравина в очередной раз поразил публику и критиков легкостью, открытостью и умением быть на сцене самоироничным. – Андреас очень умный парень. Мне понравилось его чувство юмора. Он предложил нам, рассказывая историю, поиграть со зрителем. Главное его требование было не пережимать, чтобы не вызывать лишний смех в зале. Специально изменил в пьесе финал, чтобы озадачить публику.   Строили-строили Если “Башмачкина” и “Метель” норильский зритель еще увидит и при желании не один раз, то “Маменька” Радиона Букаева так и останется эскизом. Режиссер Радион Букаев, получивший военное и театральное образование в России, третий год возглавляет театр в Ельце. Его “Гроза” Островского стала первым в театре спектаклем новой формы, когда зрители располагаются на сцене, а актеры играют в зрительном зале и на балконе. В Норильске эскиз “Маменька” Ярославы Пулинович по роману Салтыкова-Щедрина “Господа Головлевы” режиссеру пришлось вписывать в пространство основной сцены, используя то, что было предложено театром, например, деревяшки вместо глины и гипса. С пространством постановщик справился, а вот в его экспресс-прочтении истории Арины Петровны, по мнению большинства критиков, прослеживалась некоторая схематичность. Тот же Павел Руднев отметил, что актеры, занятые в эскизе, играли на сцене результат: – Мы еще не видели гнета над дочкой, а она уже бросается в объятия гусару. Нам не показали, как страдают Любонька и Аннинька, а они готовы идти в актрисы… Мне кажется, что в эскизе можно прерываться, а не рассказывать всю историю, чтобы не гнать сюжет, который и так известен, – подытожил он свое высказывание. Против такого варианта высказался Лоевский, поддержав коллегу в главном: – Отсутствие любви – это одна из серьезных тем этой истории. Героиня обеспечила своих детей домами, дала всем образование, но отсутствие любви загубило ее усилия. Без любви родителей в жизни сложно разбираться. Не случайно ребята из детских домов трудно входят в социальную жизнь. Домашнее тепло дает запас энергии на жизнь, которая не так проста. Кто-то из критиков увидел в истории Арины Петровны Головлевой трагедию короля Лира, отдавшего царство и власть коварным старшим дочерям. Маменька также предпочла всем своим близким лицемера Иудушку. Все эксперты хвалили режиссерский прием со строительным материалом, из которого строят-строят, но так ничего и не построят. Работу Романа Лесика в роли Иудушки отметил Олег Лоевский: – Артист даже в урезанной версии верно ухватил природу героя и вышел из своего привычного комикования в более серьезное существование. Очень профессиональная и сыгранная команда эскиза, надеявшаяся на продолжение работы, конечно, восприняла итоги “Полярки” с огорчением, хотя пока ни одна лабораторная работа на основной сцене не вошла в репертуар. Вспомним хотя бы прошлогодние “ХорХарона” Тимура Файрузова и “Ксению Петербуржскую” Алексея Логачева. Пусть наградой за труд для режиссера и артистов станут воспоминание о полном зале и аплодисментах благодарных зрителей.

Башмачкин (арт. А. Глушков) в поисках украденной шинели. В роли бездушного Петербурга – театральное фойе Ирония – основная краска, использованная в “Метели” А. Мерцем Головлевых-младших (арт. Д. Коновалова, С. Мамойкин, Р. Лесик, А. Носырев) ласкала не маменька, а прислуга (арт. Г. Савина)