Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс известен своим ироничным отношением к авторитетам. Он не бунтарь, а въедливый исследователь, который способен разобрать на крупицы и рассмотреть под микроскопом любую, даже самую возвышенную идею. В своем дебютном романе “Метроленд” писатель подвергает этой процедуре легендарное свободомыслие шестидесятых.

Несмотря на свое гремящее урбанистическое название, Метроленд – это всего лишь пригород Лондона, где добропорядочные английские семьи живут в симпатичных домиках с аккуратно выстриженными лужайками. Главный герой – Крис, юноша из благополучной семьи, мечтающий о том, чтобы его судьба была хоть немного трагичнее. Он верит в либеральные ценности и в то, что страдания возвышают. А еще Крис зачитывается французскими стихами и ненавидит сонную британскую буржуазию. В эту категорию попадают его родители, жители скучного Метроленда, школьные учителя – да в общем все, кроме самого парня и его приятеля Тони, с которым они обмениваются своими философскими умозаключениями. Подростковый бунт этих двоих вызывает скорее умиление, чем восхищение, – война с пресловутыми мелкими буржуа и сама получается какой-то мелкой. Герои “Метроленда” “эпатируют” взрослых, мечтают жить в колонии нудистов и отчаянно мечтают повзрослеть. И Джулиан Барнс рад предоставить им такую возможность. Писатель заботливо сопровождает Криса на протяжении всех типичных кризисов взросления. Вместе с ним мы переживаем болезненное осознание собственной смертности, сексуальное созревание и самый, пожалуй, главный конфликт романа – борьбу бунтарских ценностей шестидесятых против нарастающего стремления к стабильности и благополучию. Двадцатилетний Крис живет в Париже и постепенно понимает, что он совсем не тот человек, которому суждено изменить устройство этого старого, непоправимо заржавевшего мира. Еще одно неприятное открытие – оказывается, юноши и девушки, без труда вписавшиеся в ненавистную Крису “систему”, далеко не всегда непроходимые тупицы. Да и сам Крис, похоже, слишком мечтателен, чтобы всерьез втянуться в контркультуру. Пока серьезный Тони постигает всю важность прав и свобод в странах третьего мира, Крис рисует наброски с натуры на улочках Парижа. Первая любовь для него важнее, чем прогремевшие на весь мир студенческие волнения, а искусство интереснее, чем политические манифесты. Джулиан Барнс доведет эту историю до логического завершения, разведя Криса и Тони по разные стороны идеологических баррикад. Понравятся ли читателю те люди, в которых превратятся герои “Метроленда” еще десяток лет спустя? Кажется, Джулиан Барнс и сам задается этим вопросом. Однако оба они утратят ту остроту восприятия, которая заставляла двух способных школьников зачарованно любоваться пейзажами за окном поезда и слушать классическую музыку с завязанными глазами. Может быть, против этого омертвения чувств, которое мы привыкли называть взрослением, и боролся упрямый Тони?