С героем этого материала я встретилась не только для того, чтобы послушать армейские байки. Мне было искренне интересно поговорить с парнем, который не пытался, как многие, “откосить”: не бегал от военкомата, не изматывал врачебную комиссию, не прятался за маму с папой. В 19 лет он просто решил, что надо идти служить. И даже не предполагал, что попадет в элитные войска.

В редакцию Виктор Шафоростов пришел с планшетником – я попросила принести фотографии. – Вот наша боевая колонна перед выдвижением к месту сосредоточения, я сижу на своей машине командиром, ребята уже внутри, – рассказывает он, листая альбом. – А это десантируется техника. Там многокупольная система, укладывают ее контрактники, срочникам это никто не доверит, потому что техника дорогущая… Это в увольнении в Пскове... А это я на дембеле. – Ха, и берет на затылке, – обращаю я внимание. Виктор смеется: – Ну конечно! Там все так носят. ВДВ по желанию “Там” – это в одном из элитных подразделений Российской армии. Название у него замысловатое – 104-й гвардейский краснознаменный десантно-штурмовой полк 76-й гвардейской Черниговской краснознаменной десантно-штурмовой дивизии. Эта дивизия – легенда нашей армии и старейшее из ныне существующих соединений ВДВ. Виктор демобилизовался оттуда в звании сержанта. Поясним для тех, кто далек от военного дела: для срочника, к тому же в десантуре, получить сержанта – это по-настоящему круто. Большинство возвращаются даже не ефрейторами – рядовыми. – Когда я шел служить, я просто шел служить. Я не знал, ракетчиком буду или кем-то еще. А когда узнал, что десантником, стало страшновато. У меня дальний родственник служил в ВДВ. Мне было лет 12, когда он рассказывал, какая была дедовщина... Никто нас не заставлял идти в десантники. Просто в Красноярске на сборном пункте спросили: у кого есть желание? Кто не хочет или боится – уходите. И уходили. Те, кто боится прыгать с парашютом или что-то еще. Нас вначале пришло человек 40, в итоге осталось 28. Остальных отправили в другие войска. – Одного желания попасть в ВДВ было бы явно недостаточно. Как вас тестировали в Красноярске? – Мы бегали на время стометровку, подтягивались. Если подтянулся меньше 15 раз – до свидания. Наши личные дела отсортировывали, смотрели, у кого есть разряды по спорту. У меня первый разряд по баскетболу, я им занимаюсь со школы. В армии это не пригодилось (смеется), но общая физподготовка сыграла свою роль. – 23 Февраля для тебя праздник? – Теперь да. Раньше он меня никак не касался, а сейчас – почему нет? Я считаю себя достойным защитником Отечества. Сибиряки не ноют За год солдат-срочник переживает два трудных периода. Первый – это, конечно, начало службы. Когда ты еще “слон”, не знаешь армейского ремесла и дембеля тебя строят от души. – Заходит человек в казарму: давайте знакомиться, я ваш капитан, – вспоминает Виктор. – Ну а теперь давайте 50 раз за ВДВ. Отжимайтесь. И не на ладошках, а на кулаках. Тяжело было и морально, и физически. Даже на внутриполковых учениях. Допустим, ты спишь, а в три часа ночи: “Рота, подъем! Тревога!” Ты вскакиваешь: что, куда? Одеваешься, выбегаешь, водители уже выстраивают колонны, ты экипируешься, надел броню, каску, получил автомат, зарядил, гранаты засунул, бежишь. Это все спросонья, и сначала вообще не понимаешь, что происходит. Колонна выстроена, запрыгиваем в свою машину и едем в место сосредоточения, там в окопы… В общем, проснулся в три часа, вернулся в казарму в семь. И дают тебе поспать еще пару часов, и все. По словам Виктора, офицеры хорошо отзываются о сибирских ребятах. Они выносливые и не ноют. Москвичи и питерцы более избалованные. Многие не выдерживают непривычной нагрузки. – Офицеры рассказывали случай, – продолжает он. – Капитан заходит поздно ночью в казарму, а там как раз новенькие, “слоны”. Слышит – то ли насморк у кого-то, то ли еще что-то случилось. А в казарме 150 человек лежит, пойми там, кто это хмыкает или шмыгает. Он обходит всех. Все спят, а один не спит. Капитан скидывает с него одеяло, а тот плачет. “Сколько тебе лет?” – “Двадцать три”. – “А чего плачешь?” – “Устал, домой хочу”. Были ребята, которые ели хлорку, чтобы их комиссовали по состоянию здоровья. Удивляюсь, как они вообще в наш полк попадали, их же должны были проверять на моральную и физическую выносливость, как проверяли нас в Норильске, потом в Красноярске. – Раз кто-то не выдерживает, значит условия действительно суровые? Виктор, кажется, даже несколько оскорблен вопросом: – Они и должны быть суровыми, это же элитные войска. Придите хоть в спецназ или ГРУ. В чем суть? В том, что туда изначально отбирают здоровых ребят, крепких духом, морально и физически подготовленных. Если ты слабоват, к тебе и отношение другое. Если крепок и адекватно воспринимаешь критику, смотришь здраво на все, к тебе и отношение соответствующее. – А второй период, когда особенно трудно? – В конце, когда осталось служить шиш да ни шиша. Меня все предупреждали: в последние 50 дней начинается отсчет. Ты их непроизвольно начинаешь считать. Я тогда уже в штабе работал чертежником, с картами. У меня календарик все время висел перед глазами. И ненароком возьмешь да посмотришь на него – сколько мне осталось. Физически было несложно, уже привык ко всему. Томительным было именно ожидание. Окончание следует Еще одним запоминающимся армейским событием для Виктора стало участие в настоящих масштабных учениях “Запад-2013”. Прошлой осенью они были в центре внимания всех СМИ. Но об учениях, а также о том, почему все-таки берет десантника держится на затылке, читайте в следующем номере “Вестника”.