Вне времени
ТЕАТР КРУПНЫМ ПЛАНОМ
1 сентября 2016 года, 16:07 Фото: Николай ЩИПКО Текст: Валентина ВАЧАЕВА
|
Норильский театр открывает 76-й сезон чеховским “Дядей Ваней” в постановке режиссера из Санкт-Петербурга Петра ШЕРЕШЕВСКОГО, называющего себя счастливым человеком в профессии. Счастливым потому, что много работает и в последнее время делает только то, что хочет и считает нужным.
Справка сайта “Золотая маска – 2016”/номинация “Лучшая работа режиссера”/Петр Шерешевский “Маленькие трагедии”/Русский драматический театр Удмуртии Петр ШЕРЕШЕВСКИЙ. Окончил режиссерский факультет СПбГАТИ, мастерскую И. Малочевской, в 1996 году. В 1997–1999 годах – режиссер в Театре им. В.Ф. Комиссаржевской в Санкт-Петербурге. В 2004-м стажировался в студии при Национальном театре Лондона. В 2010–2011 годах – главный режиссер Новокузнецкого драматического театра. С 2014-го – главный режиссер Русского драматического театра Удмуртии. С 2015-го – главный режиссер Камерного театра Малыщицкого в Санкт-Петербурге. Поставил более 40 спектаклей в разных городах России, среди которых: “Не отпускай меня” по К. Исигуро в Традиционном авторском театре, Санкт-Петербург, “Дуэль” по А. Чехову, “Откровенные полароидные снимки” М. Равенхилла, “Иванов” А. Чехова в Новокузнецком драматическом театре, “Дни Турбиных” по М. Булгакову в Тюменском драматическом театре, “Васса” М. Горького в Русском драматическом театре, “Мастеровые”, Набережные Челны, “Конформист” по А. Моравиа в Камерном театре Малыщицкого, “Вечера на хуторе близ Диканьки” по Н. Гоголю, “Слуга двух господ” К.Гольдони, “Прянички” по собственной пьесе в Русском драматическом театре Удмуртии. Автор пьес “Блямс, или Трехмерные Микки-Маусы”, “Диоскур”, “Вчера, или Шестое доказательство существования Деда Мороза”, “Как ты belle...”. В Норильской драме Петр Шерешевский собирался ставить “Короля-оленя” Карло Гоцци, а выпустил “Дядю Ваню” Антона Павловича Чехова. Режиссер объясняет, что замена его не только не огорчила, а даже обрадовала: – “Король-олень” – одно из нескольких названий, предложенных мной театру. Это одна из моих любимых пьес, ее и выбрал театр. Но когда мы начали сочинять спектакль, меня понесло в лагерную историю. Наверное, потому что я оказался в городе, выросшем из лагеря. Чтобы ее было интересно рассказывать сегодня, я выбрал тему бесстыдства власти, хотя Гоцци, конечно, написал пьесу о торжестве любви. Но и про власть тоже… В моей истории олени – заключенные, условно обслуживающие лагерное начальство. Они официанты и повара, и кто угодно. Подвыпив, начальники их отстреливают… Человек, оказавшись в шкуре оленя, открывает для себя много нового… Так совпало, что главный режиссер Анна Бабанова уже два года сочиняет к юбилею театра пьесу на лагерную тему, а два раза подряд говорить исключительно о лагерях, было бы неправильно, поэтому мы срочно стали придумывать другой спектакль. Чехов – любовь всей моей жизни, так что это просто счастье, что произошла такая замена и появилась возможность разговаривать не о каких-то социальных, а о более глубоких и важных вещах. Я очень доволен, что мы с театром остановились на “Дяде Ване”. На осколках прошлого – Приходилось ли ставить эту пьесу прежде? – Из Чехова у меня были “Три сестры”, “Иванов”. Был “Журавль”, написанный мной по его рассказам среднего периода, уже не Чехонте, но еще не “Черный монах” и “Три года”, в результате сложилась сквозная история, в которой, не изменяя ни одного слова, я заставил героев разных рассказов стать одним человеком. А “Дяди Вани” не было. – Каким вы задумали норильского “Дядю Ваню”? – В спектакле мы идем впрямую за Чеховым. Это история о том, как жить, когда потеряна вера, когда рушится модель мира, понимание, ради чего человек живет. Это тема пьесы и нашего спектакля. Есть в чеховской драматургии и прозе больная мысль, с одной стороны, ироничная, с другой – очень важная для него, о том, что он и его современники – некий чернозем для того совершенного человечества, которое родится в каком-то далеком будущем через 100–200 лет. Мы живем после смерти Чехова уже 100 с лишним лет и пытаемся через этот его взгляд отомкнуть пьесу. Наша история – взгляд из чеховского времени в наше и из нашего в чеховское. И есть ощущение, что сегодня мы переживаем скорее регресс, чем развитие человечества как такового. Особенно после всех ужасов, которые были созданы самим человеком в ХХ веке. Я имею в виду такие явления как Гитлер, Сталин, холокост, ГУЛАГ. Получается, что Чехов мечтал о прекрасном далеко, для которого он был черноземом, а мы из сегодняшнего дня смотрим на него самого как на вершину человеческой культуры, после которой мы отправились совсем не в ту сторону. Если говорить о жанровом определении, наш спектакль называется “Концерт для одиннадцати фортепиано и одного рояля”, то есть задумано концертное исполнение пьесы. На осколках прошлого мы рассказываем историю уходящей в небытие культуры. – По-чеховски грустный спектакль… – Чехов не может быть позитивно-веселым. Его комедии печальнее иных трагедий… И просто очень хорошие – Расскажите, пожалуйста, о тех, кто занят в “концертном исполнении” одной из лучших чеховских пьес. – В театре прекрасная труппа: было из кого выбрать. Все люди думающие, высокопрофессиональные. Есть несколько гениальных артистов, а остальные – просто очень хорошие. В роли Ивана Петровича Войницкого занят прекрасный Сергей Николаевич Ребрий. Чем больше в артисте чувства комичного, тем острее и драматичнее у него выходит драматическая роль. Серьезные истории, если их наполняешь актерским и человеческим юмором, становятся объемнее. В пьесе дяде Ване 47 лет, и в нем еще много юношеской энергии. И вдруг он осознает, что не понимает, куда ему дальше двигаться… Дениса Ганина, играющего доктора Астрова, я заметил, когда начал репетировать “Короля-оленя”. Меня всегда привлекали профессионалы, готовые на любую авантюру, рвущиеся в работу. (В “Короле-олене” Денис Ганин был распределен на роль Анджелы, возлюбленной короля Дерамо. В этой истории женские роли должны были играть мужчины. – Авт.) Денис – прекрасный артист, ищущий, все время что-то сочиняющий, задействующий в своей работе мозг по максимуму. Центр всего происходящего в пьесе – женщина-магнит, жена профессора Серебрякова Елена Андреевна. На эту роль очень подошла Рита Ильичева. В этой актрисе есть все, что нужно для нее: и сильное женское естество, и своеобразный ироничный юмор, и непохожесть ни на кого. Соня – Юля Новикова. По-моему, это актриса, близкая к гениальности. Настолько разные вещи она может делать и настолько изнутри у нее это рождается. Прекрасная артистка и человек, сохранивший в себе юношеский азарт, юношескую иронию, – Нина Борисовна Валенская играет Марию Васильевну Войницкую. Понятно, что это не самая большая роль в спектакле, но у Нины Борисовны она получилась интересной. Если говорить про Сергея Федоровича Назимова, играющего профессора Серебрякова, то, как я понимаю, в его прежнем театре на нем держался репертуар, но он решил изменить свою судьбу… Большой артист, тонкий, трепетный. Прекрасно играет няню Елена Михайловна Кузьменко. В ее персонаже есть ирония, мудрость человеческая и необходимый в этом спектакле отстраненный взгляд. Безумной органики и обаяния артист Степа Мамойкин, играющий Телегина. Встреча с ним для меня тоже большая радость. – Приглашенные режиссеры часто везут в театр “своих” художников. Про вас известно, что иногда вы выступаете и как сценограф своих постановок. “Дядю Ваню” оформляли Фемистокл и Ольга Атмадзас, главный художник Норильской драмы и художник по костюмам. Как вам сотрудничалось с ними? – От работы с этой творческой парой я получил большое удовольствие. Мы прекрасно понимали и слышали друг друга. Когда я прилетел в Норильск, начиналась весна, и по дворам летали целлофановые пакеты… Из норильской весны у Фемистокла и родился образ постапокалиптического завтра. Костюмы Ольги – некое подобие исторического силуэта, сшитое сегодняшним хипстерским способом. На каждом герое у нас портрет первого исполнителя роли в первом спектакле Московского художественного театра. Не случись в биографии Чехова МХТ, не факт, что была бы чеховская драматургия. Кстати, одного художника (по свету) я пригласил со стороны. Это замечательный Саша Рязанцев. По образованию он режиссер и актер, но уже давно работает как художник по свету. Как человек, понимающий, что такое структура спектакля и режиссура, отличается не просто изобразительно-формальным подходом, как часто бывает, а сотворчеством. – Наличие на сцене одиннадцати фортепиано и одного рояля предполагает живую музыку в спектакле. – Что касается музыкальной ткани, это такой компотный подбор, который по исключительно эмоционально-ощущенческим критериям складывается в некую партитуру спектакля. Есть и живая музыка. Очень помог прекрасный музыкальный руководитель театра и, как выяснилось, композитор Андрей Максимович Федоськин. Единственный критерий – В своих многочисленных интервью вы говорите, что всегда работаете, ориентируясь на собственный вкус. – По-моему, это нормальный подход режиссера. Режиссер каждый раз пытается сочинить спектакль, который он сам хотел бы посмотреть как зритель. Это единственный критерий, который позволяет быть искренним, честным и искать. Искать, для того чтобы удовлетворить привередливого себя. А так как все мы созданы из одного теста, есть надежда, что эти поиски откликнутся в других людях. – Вы рассказали о том, как вам работалось в Норильске. А жилось? – Жилось так же, как работалось, с огромным удовольствием. Я давно привык к смене декораций за окном, так как много езжу, но норильская декорация для меня удивительная: у города такое странное лицо. Кажется, что он живет постоянно в зиме, а потом вдруг неожиданно откуда-то появляются деревья, трава. Я пережил здесь много эмоционально интересных ощущений, например, когда с артистами ездил в Дудинку на ледоход и мы смотрели на весенние глыбы льда. – Над чем планируете работать после норильского “Дяди Вани”? – Театры и города у меня расписаны практически на два года вперед. Сейчас (интервью записано 21 июня. – Авт.) я делаю “Сирены Титана” Воннегута в Питере, заказ маленького фестиваля, который называется “Точка доступа”. Потом еду в Новокузнецк ставить “Женитьбу Фигаро” Бомарше. Затем возвращаюсь в Питер, где у меня есть маленький театр – Камерный театр Малыщицкого. Потом Магнитогорск, Тюмень и так далее. – На что кроме театра у вас хватает энергии и времени? – Когда я дома, то трачу время на общение с семьей и воспитание детей. Их у меня двое. Сыну 16, и он находится в грустном для нас с женой периоде. Вроде бы очень хороший человек, но куда-то подевалась мотивация учиться, чего-то достигать. Вернуть ее бесконечными проповедями не очень получается… Пока не знаю, как его двигать дальше, чтобы он нашел дело своей жизни. Дочка маленькая, ей идет третий год. Она растет и пока только радует. Театр начинается… Труппа Норильской драмы на традиционном сборе познакомилась с планами на новый творческий сезон и пополнением-2016. Открытие сезона состоится 24 и 25 сентября. Причем зрители, пришедшие на премьеру “Дяди Вани” в постановке Петра Шерешевского, еще до спектакля будут иметь возможность погрузиться в чеховскую эпоху. Проект так и называется “Театр начинается с вешалки”. И это не единственный проект сезона. В октябре в Норильск приедет знаменитый шекспировед Алексей Бартошевич (между прочим, внук еще более знаменитого Василия Качалова). Бартошевич прочтет для норильчан лекцию об английском драматурге, а сопровождающая его команда проведет для артистов театра и менеджеров “Норникеля” мастер-классы по межличностному общению. Продолжатся в новом сезоне и театральные уроки для старшеклассников, начатые весной этого года (проект “Театр наощупь”). День своего рождения, кстати, так и не подтвержденный документально, театр отметит 6 ноября юбилейным праздничным вечером, за подготовку которого отвечают Сергей Ребрий и Лаврентий Сорокин. Этот творческий дуэт не смогли разъединить ни годы, ни расстояние. И хотя Лаврентий Сорокин давно живет и работает в Новосибирске, в Норильске его по-прежнему считают своим. В театре решили разделить празднование 75-летия и премьеру исторической пьесы Владимира Зуева “Жди меня, и я вернусь”. Хорошо бы увидеть постановку Анны Бабановой как раз в то время, когда Второй Заполярный сыграл свой первый спектакль в бывшей лагерной столовой, то есть в декабре. Хотя это решать театру, у которого в планах до нового, 2017 года еще две сказки для детей и новогоднее представление для взрослых. Известна программа “Полярки-2017”, но о ней “ЗВ” в подробностях расскажет позднее. Сообщим лишь то, что тема пятой творческой лаборатории современной драматургии “Творчество эмигрантов” и среди прочих гостей в Норильск ждут знаменитого историка моды Александра Васильева. И еще то, что в режиссерских эскизах зрители “Полярки” увидят молодых артистов, представленных труппе на сборе. Это выпускники Красноярской академии музыки и театра Полина Белянина, Инесса Талашкевич, Алексей Ковригин и Дарья Дороготовцева (Санкт-Петербургский гуманитарный университет). |
0 | Твитнуть |