Тайны озера Лама
СПЕЦИАЛЬНЫЙ РЕПОРТАЖ
10 августа 2017 года, 16:53 Фото: Александр ХАРИТОНОВ Текст: Татьяна СОКОЛОВА
|
Норильские дайверы приступили к уникальному проекту – составлению карты дна озера Лама. Никогда прежде его подводный рельеф не изучался ни одной экспедицией.
Ух ты, мы вышли из бухты! “Заря” с российским гербом на носу вспарывала волны озера, неся на своем борту 25 участников глубоководной экспедиции и их оборудование – несколько центнеров груза. Разгружались у центральной турбазы под удивленные взоры “местных” – смотрителей базы. На берег серьезные мужчины в костюмах защитного цвета выносили баллоны со сжатым воздухом, компрессоры, “сухие” костюмы для погружения в экстремально холодную ламскую воду, продукты на несколько дней, рюкзаки и палатки участников поездки. Все это предстояло отнести к будущему лагерю, метров на двести по галечному пляжу. Впереди было два дня погружений. СПРАВКА Длина Ламы – около 100 километров, максимальная ширина – 14 километров, к востоку озеро сужается до 300 метров. Длина береговой линии – около 200 километров. Максимальная глубина погружений на Ламе – 30 метров. А сама глубина озера – особенно интересный вопрос, мнения тут расходятся. Чаще всего называют цифру 250–300 метров, где-то можно увидеть скромное “до 20”, а отдельные источники осторожно указывают: “В некоторых местах, возможно, до 600 метров”. Николай Урванцев, который первым исследовал и нанес Ламу на карты во время экспедиций 1920-х годов, писал: “Глубина озера большая – десятки метров. В средней его части, близ речки Демэ, лот не достал до дна. Привязали к нему арканы, веревки – все, что было (набралось 203 метра), и все же дна не достали”. Русалки Многим кажется невероятным, но в Норильске на протяжении многих лет успешно развивается дайв-спорт. Клуб “Норд” активно пополняется новыми членами, правда, постоянных среди них не так уж много – с десяток тех, на чьем счету множество погружений в других городах и странах. Все они люди разных профессий, но объединенные общим увлечением. А вот опыт погружений в ламской воде был не у всех. Одна из “новичков”, Надежда Ковальчук, погружалась и вовсе экстремально, в так называемом “мокром” костюме, не защищавшем от температуры воды. Которая, кстати, не баловала – всего +8 0С. После выхода на поверхность Надя рассказала, что быстро немеют руки, лицо и шея. Под водой она вместе с группой провела 20 минут. – Мы погрузились на 17 метров. Подводный склон у центральной турбазы постоянный, достаточно крутой, дно каменистое, внизу много ила – оттого и вода мутная. Встретили налима, хотели его потрогать, а он, видно, так нам удивился, что даже не уплыл, – поделилась Надя. Встретить “живность” под водой в Норильске получается не слишком часто, говорит Екатерина Ермакова, опытный дайвер: – Рыба от нас часто прячется: в прошлом году были на озере Кунжево, на эхолоте рыба есть, а в реале – нет. С водой Катя связана всю жизнь, больше десяти лет увлекалась плаванием, мечтала о дайвинге, но не знала, что им можно заниматься в Норильске. Была готова уехать ради этого в Питер. – Хорошо, вовремя познакомилась с ребятами из дайв-клуба, они теперь смеются, что буквально сняли меня с трапа самолета, – рассказывает наша собеседница. Катя погружается второй год, сегодня на ее счету девять международных сертификатов, в том числе дающих право на глубоководные погружения, подледные, поиск и подъем предметов. – Дайвинг затягивает, хотя тут у нас суровые условия и разнообразия флоры и фауны нет, так что это для увлеченных. Я смотрю на воду и не знаю, что там, она меня тянет. Да и где еще ты можешь на Земле пребывать в невесомости? Это космос! А посмотреть на лед снизу! Ты видела когда-нибудь такое: потрясающая синева всюду, куда ни кинь взгляд? – говорит Катя. При погружениях подо льдом дайверы идут по линю, а на суше обязательно находится страхующий. Видимость в норильских водоемах разная – в Долгом ее почти нет, мешает ил со дна, да и мусора хватает. В карьере за Купцом видимость в этом году метров шесть, в прошлом была лучше – около десяти. – Дайверы мира часто затапливают разные объекты для интереса. В нашем карьере, например, затоплен манекен, и впечатление производит жуткое. Еще там был холодильник с пивными бутылками. Подойдешь, откроешь – ага, стоит. Закроешь. С одной стороны, это, конечно, шутка, а с другой – обозначающие объекты под водой, – рассказывает, греясь после погружения на солнечном берегу, Катя. СПРАВКА Впервые норильские водолазы объединились в клуб подводных видов спорта еще в 1963 году. Чемпионы по подводному спорту в наших бассейнах “выросли” раньше, чем в крае. Они вели обширную переписку с командой Жака Кусто. Кроме того, в Норильск приезжал председатель Федерации подводного спорта СССР. В 2010 году у нас был возрожден дайв-клуб “Норд”, сегодня являющийся региональным представительством Федерации подводной деятельности России. Состоять в нем могут лишь те, кто имеет квалификацию дайвера. Сухой или мокрый? Особых правил погружения в условиях вод Крайнего Севера нет. Достаточно здравого смысла. Для погружений в северной воде желателен “сухой” (с утеплением) костюм, толстый шлем, 5–7 мм, неопреновые или “сухие” перчатки, не пропускающие воду. Если с судорогой под водой справиться легко, говорят дайверы, то гипотермия уже опасна. Замерз – выходи с партнером на поверхность, предупредив гида, ведущего всю группу. Впрочем, в этом спорте возможна и гипертермия, когда погружения ведутся в жаркую погоду, при этом на облачение в костюм требуется достаточно много времени. Евгений Бабич, руководитель клуба “Норд”, рассказывает, что в его практике были ребята, погружавшиеся в карьере под лед в “мокрых” костюмах, больше пригодных для тропиков. Но это исключение, большинство одеваются “по погоде”, понимая, что нельзя рисковать не только собственным здоровьем, но и тормозить группу: ради единственного замерзшего члена команды придется подниматься на поверхность и его партнеру, а то и всем остальным. Экспедицию, как и полагается, сопровождал медик. Причем Олег Киричек имеет сертификат водолазного врача. Он рассказывает, что, когда водолаз опускается на большие глубины, есть риск возникновения декомпрессионного заболевания, так называемой кессонной болезни. Это возможно и в условиях Ламы. Лечат “кессонку” только посредством водолазной барокамеры. К счастью, пока его профессиональные услуги ни разу не пригодились. – Тьфу-тьфу, – стучит по дереву доктор. – Ребята все опытные, знают правила безопасности. Но перед погружением я все равно провожу с ними инструктаж. СПРАВКА Научиться дайвингу в Норильске могут все желающие (исключая тех, кто не проходит по медицинским показаниям). Сегодня в “Норд” чаще всего приходят “нулевые” люди, не имеющие опыта погружений. Обучение ведется в бассейне на прокатном оборудовании – свое есть смысл приобретать, если вы всерьез намерены заняться этим спортом. Оно не из дешевых, кстати: только неопреновый костюм обойдется минимум в 50 тысяч рублей. “Сухой” – дороже. Плюс оборудование. Впрочем, сегодня развиты дайверские сообщества и профильные сайты, где можно все заказать б/у, зато чуть дешевле. В любом случае потребуются еще средства на поездки для различных погружений в открытой воде – без этого сертификат Open Water получить невозможно. Предельная глубина Андрей Левченко, руководитель экспедиции, говорит: в дайвинге важнее всего дисциплина. – В этот спорт разные люди приходят, но в экспедицию едут не все. Тут все идейные. По стажу или числу погружений требований нет, но мы должны понимать, надежные ли это люди. Кто такой дайвер? Человек здоровый и дисциплинированный. Это красивый, но опасный вид спорта, разгильдяям тут делать нечего, такие люди могут подвергнуть риску себя и других. Андрей Левченко – единственный в команде, кто занимается соло-дайвингом. Так ощущения обостряются, – говорит он. – Ныряешь и понимаешь, что ты один на один с озером, с этой древней махиной – даже страховки нет, это придает серьезности и уверенности. Такие чувства мало кто испытывает. В соло-дайвинге есть свои категорические правила, например, предельная глубина не должна превышать семи метров, и ничего нельзя трогать руками. И еще один момент: если есть хоть доля сомнения – я туда не иду. И действую строго по “расписанию” – мы оговариваем, сколько я нахожусь под водой, сколько иду влево, на какой минуте разворачиваюсь и иду вправо, когда и где должен всплыть. Только так можно говорить о безопасности. Корабли на дно уходят с якорями, с парусами... Главной задачей седьмой глубоководной экспедиции была картография дна озера Лама и реки Капчук. Впрочем, речь скорее о зарисовках дна с обозначением опорных точек. – Прежде в Ламе вообще мало кто погружался, даже для 30 процентов сегодняшнего состава это в новинку. Потому мы повторили маршрут пятилетней давности, – рассказал Андрей Левченко. – В самом озере крупных “трофеев” не нашли, зато встречали обилие сетей, как старых, лежащих тут не один год, так и современных, нейлоновых. В таких легко запутаться, потому приходилось соблюдать повышенную осторожность и держать наготове нож. Из воды доставали предметы быта, забытые прежними туристами, бутылки и тарелки советских времен. – В первый день был чек-дайв – проверочное погружение на 20 метров, “разведка боем” на полчаса. Нашли чайник, ботинки, – добавляет руководитель клуба “Норд” Евгений Бабич. – Завтра погружаемся на реке Капчук – пойдем двумя группами, каждая со своим инструктором: маленькую группу всегда легче вести. Там за мысом не дует, видимость должна быть хорошая. Начнем картографировать. Прежде снимали фото и видео, запоминали рельеф, но карту не составляли. Решено зафиксировать данные по глубине, температуре, видимости, отразить находимые артефакты. Это останется для потомков. Тут столько техники прошло, обязательно что-то есть. В прошлый раз тут видели огромный якорь, примерно на 26 метрах, а сейчас не можем найти. Было бы интересно его достать, может, кто-то из старожилов обозначит его, ведь якоря маркируются, и можно определить, какому судну он принадлежал, учитывая его возраст, состояние. Якорь, однако, на следующий день найти не удалось, зато на Капчуке обнаружилась затопленная узкая лодка. Сергей Глушков, инструктор, рассказывает, что ее видели еще несколько лет назад, сейчас решено было исследовать. – Тогда мы пытались ее поднять, но не смогли. Она на глубине 9 метров, лодка старого образца, 60–70-х годов производства, шла с грузом, потому что вокруг разбросаны железные и деревянные бочки. Направление ее непонятно. Затонула в 30 метрах от берега. Еще на глубине много сетей, а вот пейзаж красивый: валуны, видимость неплохая, метров 5–7, это средняя глубина для этого места. Температура воды +4...+6 градусов, холоднее, чем в Ламе, где +8 и выше. По мнению руководителя экспедиции Андрея Левченко, погружения в Ламу запоминаются уже тем, что это арктический заповедник, плато Путорана, место для дайвинга практически девственное. – Тут есть многое, надо искать. Один дайвер за погружение может обследовать весьма ограниченную акваторию: 5–15 метров в глубину и по 30 метров влево и вправо. Учитывая это, здесь можно много лет нырять, ничего не находя. Потому мы и меняем локации – были экспедиции на Омон-Юряхе и в районе Куранаха, и на центральной базе, и на Капчуке, – рассказывает дайвер. Уехать нельзя остаться Все три дня экспедиции светило яркое солнце, загонявшее комарье в убежища. Насекомые не нападали даже во время пеших переходов по лесу: по традиции сухопутная часть команды отправилась по горному перешейку к озеру Капчук – осмотреть окрестности. Безмятежность озера заставляла выдохнуть, присесть на камень, глядя на зеркальную воду и впитывая свежий “сок” местного воздуха. В голове крутились мысли о масштабности окружающей природы и что-то на тему мимолетности бытия... И было хорошо. И хотелось вернуться в эти места. Снова и снова. Надеюсь, получится. Мы очень постараемся, Лама... СПРАВКА Члены клуба “Норд” благодарят за помощь Заполярный филиал “Норникеля”, администрацию города, а также норильский и дудинский аварийно-спасательные отряды экстренного реагирования за помощь в организации экспедиций. |
0 | Твитнуть |