WAP
PDA
Дорога длиной в девяносто
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
|
28 мая 2015 года, 16:17 Фото: Денис КОЖЕВНИКОВ Текст: Татьяна РЫЧКОВА
|
В марте Антонине Яковлевне Третьяковой исполнилось 90 лет. Факт уже сам по себе интересный, так как человек такого возраста является свидетелем и участником множества исторических событий прошлого века.
| Есть в архиве Антонины Яковлевны довольно символичная фотография: Норильск, плавательный бассейн на горке, вокруг деревья и ни одного дома. Вдали она, идущая по тропинке. На обороте надпись: 17.07.1966. Сразу возникает аналогия с длинной дорогой жизни. Впереди у нашей героини больше, чем пройдено. Ведь в 40 лет жизнь только начинается. Причем этот, норильский, этап биографии был достаточно счастливым: любимая работа, крепкая семья, материальный достаток. Чего не скажешь о детстве и юности: представителям ее поколения, выросшим в бедности и пережившим войну, пришлось несладко. Родилась Тоня в большой семье: пять сестер и один брат – старший, Яков. Звали его так же, как и отца. Мама Антонины, Матрена, седьмым ребенком не разродилась. Жала в поле серпом до последнего, согнувшись до самой земли, это с большущим-то животом. Антонина Яковлевна развеивает миф, что русские женщины были такие здоровые, что работают-работают, быстренько родили в поле под телегой – и снова в строй. Не получилось. Маму не спасли, умерла от большой потери крови в 1936-м. Было ей 34 года. В память военной службы Отец остался единственным родителем шестерых детей. И валенки катал, и кузнец, и жнец. Получал за это трудодни. Яков Антонович воевал на фронтах Первой мировой войны. Об этом событии напоминает фото из архива Третьяковых: сидят братья Яков и Василий Антоновы в фотоателье рядом с букетами, в фуражках, потертых, с дырками, солдатских штанах, заслуженных гимнастерках еще царского покроя и стоптанных сапогах. В ногах плакатик в форме звезды с надписью еще с ер: “Въ память военной службы. 1917 г.”. Полотно жизни Якова вышито суровыми нитками. Вернулся с Первой мировой без двух пальцев, похоронил жену, растил детей один. В 52 года призвали на вторую войну – нес нестроевую службу. Служил в Пулково, в госпитале, рабочим, помогал хоронить умерших. Демобилизовался после войны тяжело больным – рак желудка. Получил проездной до Кемерово, ехал к родным. В Москве с трудом поменял билет на Ленинград. Надеялся, врачи в северной столице хорошие, спасут. После операции отправился к дочерям в село Михайловка Кемеровской области. – Ехал на твердой полке от Ленинграда до Мариинска десять суток, – рассказывает Антонина Яковлевна. – Телефонистка мне звонит: “Отец приехал”. Я в колхозе лошадь взяла, и мы с сестрой (ее отпустили из ФЗО с отцом повидаться) поехали его встречать. 28 дней он прожил и умер. А брат Антонины, Яков, как и отец, прошел всю войну, но вернулся живой и здоровый. Он был старше Тони на десять лет. Дорога его жизни оказалась чуть-чуть длиннее, чем у отца. Переступила через бомбу Полную среднюю школу Тоне закончить не удалось из-за нехватки средств. Антонина Яковлевна развеивает миф, что в советское время образование в школе было бесплатным. Говорит: – Почему-то никто не знает, но в 1939/40-м ввели плату за обучение – 200 рублей в год. Отец в колхозе работал, вместо денег – трудодни. Чем платить? В нашем восьмом классе осталось девять-десять человек, класс распустили. Нужно было чем-то зарабатывать на жизнь. В Ленинграде деревенская подруга Лиза жила в нянях у молодых аспирантов. Составила 15-летней Тоне протекцию, когда ребенок родился у их коллег. Определиться в няни было непросто, вспоминает Антонина Яковлевна. Потребовалось пройти основательную медкомиссию и получить паспорт (деревенские жители таковых не имели). Неслыханное дело: ей выдали паспорт на целых три года вместо положенных шести месяцев! На этом везение оборвалось надолго. 19 июня 1941 года вместе со своей молодой хозяйкой Евдокией Сергеевной и ее маленькой дочкой Теодорой Тоня выехала на каникулы в Торжок, где жили родители Евдокии Ядвига Августовна и Сергей Николаевич, а 22-го началась война. Родную деревню Антонины, расположенную в 200 километрах от границы, немцы сожгли в одночасье. Жители переселились в лес, сестры вместе с дедушкой успели эвакуироваться в село Михайловка Кемеровской области. Торжок бомбили, город горел. Очередная бомбежка началась, когда Тоня оказалась дома одна с Дорой и ее парализованной бабушкой. – Я посуду мыла. Вышла на веранду – бомбят. Я девочку схватила, в одеяло завернула и в бомбоубежище. Бомбежка закончилась, выхожу и… переступила через бомбу с ребенком на руках. Бросилась в прикрытие к реке. Был у хозяев в Торжке дом – полная чаша, но на единственную телегу поместилась только больная мама. Пока шли-ехали по большаку до Углича, пять раз попадали в бомбежки, ночевали в лесу, кормили беженцев жители встречающихся деревень. В одной из них услышали: “Немцы в соседней деревне”. Это говорила соседка хозяйке дома, где остановились передохнуть. А путь лежал через эту самую деревню. К счастью, немцев там уже не было. Добравшись до Углича, скитальцы сели на баржу и по Волге к 5 ноября добрались до Горького. Горький тоже бомбили, осколки снарядов стучали по крышам как горох. Здесь семейство передохнуло у родных и двинулось в Кировскую область, где, опять же, жили родственники. Валенки – дырка на дырке – Там меня Сергей Николаевич устроил в колхоз, – рассказывает Антонина Яковлевна. – А колхоз направил на трактористку учиться. Нам давали и хлеб, и мясо, и картошку. До сих пор не забуду, как он все сделал по уму. Трактористкой Тоня не стала, работала прицепщицей. Однажды попробовала порулить железным конем, тот встал на дыбы. Больше не пробовала. Потом назначили бригадиром. Когда в 1946-м перебралась в Рыбинский район Красноярского края, работала секретарем сельсовета, и вскоре она уже сотрудник службы гособеспечения, начисляла пособия-пенсии семьям погибших. Отвоевавший брат после демобилизации направился в Красноярский край в местечко поблизости с нынешним Зеленогорском, куда были эвакуированы теща, жена и дети. Все пять сестер перебрались поближе к брату. Сначала Тоня месяц дежурила на свинарнике. Предложили возить воду – отказалась. – Братовой жены мать, сватья, говорит: “Пойдем, Тонька, я тебя устрою”. И повела в собес, 25 километров пешком в Заозерный, тогда это был поселок в Рыбинском районе, сейчас город. Сказала: “Девчонки, девка хорошая, возьмите”. Заведующий гособеспечением Быков говорит: “Кем хочешь работать? Нам нужны инспектор и счетовод”. – “Где больше денег платят”. И я стала работать инспектором гособеспечения, начисляла пособия за военных. Потом эту службу соединили с соцобеспечением. Так всю жизнь в ней и проработала, хоть только восемь классов за душой. От Антонины Яковлевны можно узнать множество подробностей, касающихся быта жителей советской страны 30–60-х годов. Вот, например: в деревне Тоня и ее сестры спали на полу на матрасах, набитых соломой. Или: когда Тоня училась в МТС на трактористку, узнала, что лук, запеченный в русской печке, – очень вкусное блюдо. Антонина Яковлевна вспоминает, в чем ходила в начале войны: – Шуба крытая, валенки кто-то дал – тут дырка, там дырка, тряпками изнутри закрою, в другом месте дырка. Как я живая и до стольких лет прожила – не знаю. На фото из ее архива 40-х годов встречаются и вещи из шелка. Например, блузка и платье из числа тех, что Америка поставляла России по ленд-лизу. А вот сарафан с широкими лямками на сестре Анне, стоящей на одной из фотографий между Антониной и Валентиной, похоже, сшит из простого однотонного сатина. На ногах сестер резиновые сапоги, своим блеском на первый взгляд напоминающие лакированную обувь. И в 50-е годы в СССР туговато было как с одеждой для детей и взрослых, так и со средствами для их приобретения. На одном из фото заметно, что маме пришлось на время укоротить рукава на купленном на вырост матросском костюмчике дочери Светы. Бескорыстный был человек В Заозерном Антонине встретился первый муж, Михаил. Тоже работал инспектором. Супруги довольно быстро разошлись. Антонина Яковлевна не посвящает в подробности, но говорит, что о случившемся не жалеет. Вторым мужем стал Александр Владимирович Третьяков – сирота родом с Алтая. – Его дедушка вырастил. В 16 лет взяли в армию. Служил на Востоке, немного задело в японскую войну. Тогда ему было уже 18, – рассказывает Антонина Яковлевна. Вот Александр на фотографии: в пилотке, с автоматом на перевес, в выгоревшей гимнастерке и потертых галифе. Война зацепила, но не так сурово, как многих. Потом жизнь наладилась. Всю жизнь Александр Третьяков проработал слесарем в УЖКХ. До этого – немного охранником в ИТЛ. Погиб он в 1984-м в тундре. Однажды в пятницу на электричке вместе с друзьями отправился отдохнуть в свою избу, расположенную недалеко от дороги в Дудинку. Хозяева уже давно заметили, что к ним повадились непрошеные гости – стали пропадать продукты из скрадка. И вот ночью заходят эти двое незваных гостей, облюбовавших себе чужую избу. Не гнать же их, рассудили Александр с друзьями. В ту же ночь один из пришельцев учинил пожар. – Третьяков выжил, выскочил, дошел до железной дороги. Стоял на коленях, – вспоминает подробности Антонина Яковлевна. – Поезд шел, машинист увидел, увез его в депо в Дудинку, оттуда в больницу. Дочек нет дома, соседка Дуся говорит: “Позвонили – Третьяков в больнице”. Я приехала в Дудинку, наутро врач говорит: “Дело плохо, наглотался огня, повреждены внутренние органы”. Из Норильска вертолет за ним отправили. Скорая на Вальке встретила, в больницу доставили. Наутро прихожу – мне говорят: “Тяжелое состояние”. Я дочкам, сестрам отправила телеграмму. Во вторник он умер, в 57 лет. Только два года как вышел на пенсию. Мечтал жить в тундре. Вот и остался в тундре…Так прожил жизнь, что не стыдно за нее. Ни вправо ни влево не ушел. Бескорыстный был человек. Ушла на пенсию в XXI веке Родилась девочка Тоня в деревне Бушева Новгородской области 29 марта 1925 года. Свое 90-летие Антонина Яковлевна отметила в Норильске 29 марта 2015 года. Фотографии из семейного альбома передают атмосферу вполне счастливой послевоенной жизни: праздники-застолья с друзьями, детские новогодние елки. Вот на одном из снимков Антонина Яковлевна на первомайской демонстрации вместе с младшей дочерью Таней. Сейчас Татьяна работает на “Надежде”, Светлана – в “Норильскпроекте”. Их мама, отличник социального обеспечения, полвека оформляла пенсии другим, сама ушла на заслуженный отдых только в 77 – в 2002 году, в XXI веке. Имеет множество благодарностей за добросовестный труд. Уверена: именно работа позволяет человеку сохранять хорошую форму. |
Норильск. Плавательный бассейн на горке, 1966 год 
Братья Яков и Василий Антоновы 
Снимков описанных событий, конечно, нет. Здесь Тоня (слева) и ее сестра Прасковья уже после войны 
Сестры Антоновы, 40-е годы 
Второй муж героини – Александр Третьяков 
Фото из семейного альбома передают атмосферу счастливой послевоенной жизни. На верхнем фото дочь Света. Внизу – с дочерью Таней на демонстрации |
| 0 | Твитнуть |
