WAP
PDA
Рыбак и самый храбрый лемминг
СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ “ЗВ”
|
28 мая 2015 года, 16:50
|
Редакция продолжает публикацию рассказов Владимира ЭЙСНЕРА, за которые наш давний автор удостоен звания лауреата Международного литературного конкурса “Народный писатель – 2014”.
| Вертолетная площадка находилась на пригорке в ста метрах от избы. Чуть в стороне от нее – железные бочки с бензином и соляркой и несколько тяжелых деревянных ящиков из-под газировки. Ящики эти были перевернуты и под собственным весом почти целиком погрузились в мягкую моховую тундру. Однажды, проводив вертолет, Рыбак присел на один такой ящик отдохнуть и тут же услышал недовольный свист и “скрежет зубовный”, а затем из-под ног у него стали выскакивать и разбегаться по тундре красноватые бесхвостые мыши – лемминги. – Ой, простите, дорогие соседи, чуть вас не раздавил! – Рыбак вскочил с ящика и слегка покачал его рукой. Убедившись, что все мыши выскочили, не без усилия вытянул ящик из земли. И увидел, что мыши устроили в пустых перегородках ящика уютные теплые гнездышки! Лемминг – грызун и не грызть не может, ему надо стачивать постоянно растущие зубы. Предпочитает он грызть дерево. А тут “дом” с двадцатью квартирами! Грызи не хочу, делай двери и окна, переходы и коридоры, знакомься с соседями и соседками, переселяйся, размножайся, радуйся жизни! Извинившись за медвежью свою неуклюжесть, Рыбак вдавил дом леммингов на его место в тундре и пошел своей дорогой. В середине августа от каждого из ящиков, как лучи от солнышка, побежали во все стороны натоптанные леммингами тропинки. Несколько из них достигли зимовья, и под полом буйным цветом расцвела буква “ш”: шшевеленье, шшебуршанье, шшастанье, шшмыганье шшаловливых жжителей слышшались в любое время суток, а затем обитатели “двадцатиквартирных домов” стали запросто играть в догонялки и в самой избе. Пес Мальчик поначалу пробовал ловить наглых зверьков, но после многих промахов оскорбился и перешел жить в пристройку. Метание тапочек и забивание в дырки деревянных затычек-чопиков успеха не имели: чопики с веселым хрустом разгрызались, тапки редко попадали в цель. У Рыбака был крысиный яд, но употребить его он не решился: трупики погибших зверьков остаются в подполье и там разлагаются, не способствуя благоприятному климату в доме. Чтобы прогнать мышей, стал хозяин избы наливать в дырки в полу раствор извести с добавкой марганцовки, как советовали старожилы тундры, это несколько уменьшило приток любознательных новоселов, но вскоре “химикаты” закончились. Наконец на помощь подошли естественные враги леммингов – песцы. Подросшие щенки покинули логова, стали сами промышлять, наткнулись на изобилие мышей в окрестностях зимовья и сильно сократили их количество, а Рыбаку стало вдруг тоскливо без шебуршания в подполье, без животинки домашней. Дошло до того, что, устав от одиночества, он положил возле самой большой дырки в углу комнаты несколько крошек хлеба и насыпал немного овсяной крупы. Мыши долго не брали приманку, но наконец-то клюнуло! Большой, красиво, с пробором, причесанный и хорошо упитанный детина в самом расцвете лет польстился на угощение и вскоре уже брал у человека крошки с ладони. Рыбак стал с ним разговаривать, решил, что он похож на чуньку, да так его и назвал. В предбаннике нашлась старая-престарая калоша, в свое время избежавшая зубов Тотоши и Кокоши. Хозяин запихнул внутрь немножко сухого мха, поставил сей дом в нишу под печкой и насыпал возле него угощение. Так Чунька справил новоселье. Замечательное место: тепло, темно и сухо! И стали они жить втроем. Мальчик поначалу недовольно косился на Рыбака, но потом привык. Чунька стал быстро расти и добавлять в объеме, оказалось, что это “она”! Хозяин обрадовался и будущему прибавлению в семействе, и удачной кличке. Чунька – хоть он, хоть она – Чунькой и останется. Была эта леммингиха степенной и чистоплотной дамой: утром, после завтрака, выбежит на середину комнаты, усядется в солнечном квадратике напротив окна на полу, тщательно вылижет шкурку и до блеска нафабрит когтистыми лапками пружинистые длинные усы. Наблюдать за ней – душе радость! Особенно аккуратно она ела. Хлебную крошку или даже малое овсяное зернышко обязательно возьмет двумя лапками, откусывает помаленьку и жмурится на солнце или на лампу: вкусно! Однажды знакомый пилот-вертолетчик, родом из города Изюма под Харьковом, привез промысловику кулек изюма и кукурузный початок: – Штоб ты поймав стока песцов, скольки зерен у початку, и штоб жизнь твоя була сладка як изюм! Початок стал жить в пустом стакане, и в солнечный день Рыбак любовался игрой желтых и оранжево-красных оттенков на нем да вспоминал житье-бытье на материке. Несколько зерен вверху отшелушил и предложил Чуньке. Новое твердое, требующее усилий при разгрызании лакомство ей очень понравилось, а человеку нравилось смотреть, как зверек откусывает от большого зерна по кусочку, как ребенок от ягоды клубники. Когда в доме поселился горностай Савка, Чунька была, наверное, “на седьмом месяце”. Рыбак повязал ей красную полосочку на шею, отнес к самому дальнему ящику и отпустил: – Беги! Савка враг вашему народу, как бы ты ему на зуб не попалась. Надеюсь, красный ошейник защитит тебя от этого мышиного волка! В середине сентября ударил бодрый морозец. Парень стал колоть дрова на улице: мороженые чурки легче раскалываются. Его новые собаки, Алдан и Манька, не любили звуки резких ударов и ушли в пристройку. Савка же был гулякой и возвращался поздно. Присев отдохнуть на чурку, Рыбак вдруг заметил катящийся к нему по снегу живой шарик. Всмотрелся: мышка! Да какая! С тоненькой ярко-красной полосочкой вокруг шеи: – Чунька! Вот это сюрприз! Ты помнишь человека? Ты узнала его? Подставил леммингихе ладонь. Она довольно свистнула, покрутилась, покрутилась, устраиваясь удобней, стала смотреть на человека черными бусинками глаз и шевелить шикарными блестящими усами. – Кушать хочешь? – Рыбак посадил мышку на торец чурбана, отколупнул в избе добрую горсть кукурузных зерен от початка и высыпал с десяток перед гостьей. Чунька стала аккуратно, не спеша обедать, а промысловик любовался на старую знакомую и не верил своим глазам. Это ж надо: зверушка, мозгов с горошину, а помнит добро. А мы, здоровенные чудища, ума палата, часто отвечаем на добро злом. Леммингиху он отнес потом далеко в тундру и высыпал рядом кукурузу: – Живи здесь, Чунька, горностай и собаки слишком опасные соседи. Когда парень рассказал коллегам эту историю, один из них заметил: – Мыши – переносчики туляремии. Пакостная болячка, трудноизлечимая. Больше не бери в руки лемминга, не рискуй. Рыбак вспомнил причесанную, наглаженную Чуньку, стоящую столбиком на пороге, встречающую человека радостным свистом: – Чунька? Заразная? Да ни в жизнь! |
| 0 | Твитнуть |
