Премьера спектакля “Жди меня… и я вернусь” в постановке Анны Бабановой пришлась на празднование в Норильске “Большого Аргиша”. Благодаря этнофестивалю на знаковом театральном событии смогли побывать не только заинтересованные норильчане, но и многочисленные гости города.

Способ передать боль Судя по реакции зала, театральная фантасмагория не просто понравилась, а ошеломила первых ее зрителей… – Спектакль про художников и ученых, чьи жизни вмерзали в норильские льды и камни, – это не просто очередная постановка, это миссия, долг тех прекрасных творцов, которые трудятся сегодня в театре, овеянном легендами об их предшественниках… …Соединить  образ неимоверного страдания с образом невероятного мужества в духовном противостоянии репрессивной системе – трудная и увлекательная задача для театра. Кричащий от боли пейзаж, городские панорамы самого Норильска, построенного узниками лагерей, – сегодня этот город можно прочесть как палимпсест, слой за слоем открывая его историю. Такой подход к прошлому – одна из самых актуальных художественных стратегий. Подобные спектакли есть во многих городах страны, и тем важнее проделать эту работу в Норильске, – написала на сайте театра критик Алена Карась в ожидании спектакля. Но приехать на премьеру в северный город председатель экспертного совета Национального театрального фестиваля “Золотая маска – 2017” не смогла. Профессиональную критику на этот раз представляла ученица профессора Бартошевича, завлит Московского театра юного зрителя Владислава Куприна. Она уже бывала в Норильске со своим театром: в 2008-м МТЮЗ привозил “Скрипку Ротшильда” Камы Гинкаса и, по ее словам, запомнила особую эмпатию норильчан. “ЗВ” удалось уговорить гостью дать блиц-оценку увиденному сразу же после спектакля: – Бывает такая степень боли, связанная с черными провалами в истории человечества, которую на сцене невозможно передать впрямую, – после поздравлений с удачной премьерой начала критик. – Нужен способ, как работать с ней. Театр – условное искусство, и, когда артисты на сцене начинают притворяться, что с ними все происходит по-настоящему, мы можем перестать им верить. Подлинная человеческая боль была в разы сильнее, чем то, что мы переживаем в театре. Мы лишь касаемся этой боли. Если бы артисты в этом спектакле пытались перевоплотиться в своих героев, боюсь, что их бы ждала неудача, так как перевоплотиться в ад по-настоящему современному человеку невозможно. Мы можем лишь попытаться с помощью культуры рефлексировать об этом, причиняя себе боль, что-то разрушая, что-то сшивая внутри. Спектакль так и организован: он составлен из лоскутов подлинных и придуманных воспоминаний, концертных номеров, биографий. Это отражено и в сценографии. Режиссерская решительность Постановка, по формулировке Владиславы Куприной, получилась сложносочиненной, и каждый может найти в ней что-то свое: – Для кого-то ударом под дых стали одни сцены, для кого-то другие. В спектакле много поэзии. Есть поэзия – лирика, поэзия – история. Много бытовых сцен, метафор. Есть даже петрушечный театр – сцена тройки, например. Целостность постановки зависит от того, работает ли способ, выбранный постановщиком.  И это очень цельный спектакль. Его способ и театральный язык настойчиво воплощен режиссером, абсолютно уверенным в правильности выбора. Она делает все, не сомневаясь. Режиссерская решительность всегда украшает спектакль, собирает его, заставляет работать. “ЗВ” уже писал, что историю о том, как участников новогоднего лагерного концерта отправили на общие работы, автор пьесы екатеринбуржец Владимир Зуев заимствовал из воспоминаний бывшего норильлаговца Григория Климовича, культорга одного из отделений Горлага. Этот концерт в пьесе объединил собирательные образы заключенных Конферансье, Графа и Шуры, ведущих его, и судьбы главных героев, тоже зэков, Астронома, Поэта и Дирижера, у которых были реальные прототипы. Это астрофизик  Николай Козырев, выяснивший природу звездной энергии и через три месяца после освобождения из Норильлага защитивший докторскую диссертацию на эту тему. Создатель учения о человечестве и этносах как биосоциальных категориях Лев Гумилев. Композитор, автор знаменитого гимна “Взвейтесь кострами…” Сергей Кайдан-Дешкин. Соединить их в одном времени и месте автору пьесы помогли знаменитые концентраторы времени – зеркала Козырева, благодаря которым финал пьесы и спектакля отличается от истории из 1947 года… Концерт предполагает номера, которые объявляет Конферансье (артист Александр Глушков). А трагично-комичный дуэт клоунов – заключенных Графа и Шуры (заслуженный артист РФ Сергей Ребрий и артист Александр Носырев) – рассказывает и показывает истории его участников, перемежающихся вставками – ретроспекциями из их долагерного прошлого на фоне портала времени. Над очень важной составляющей спектакля-концерта – музыкальной – вместе с Анной Бабановой работал композитор Андрей Федоськин. Причем они не ограничились городским и лагерным фольклором, “Взвейтесь кострами…”. Кроме Баха и Глюка в спектакле звучит музыка Гуно  из “Фауста”, как известно, подсказавшая  в свое время ритмику авторам пионерского гимна, и знаменитые куплеты  Мефистофеля “Люди гибнут за металл”. Анна Бабанова мечтала, чтобы их  пел внук Георгия Жженова, бас-баритон Петр Цеханович, но не сложилось. Правда, и без внука Жженова сцена с поющим под фонограмму Мефистофелем (артист Иван Розинкин) на фоне портала-штольни для зрительного зала стала одной из тех, что под дых… Назвав “Жди меня...” в целом большой удачей театра, Владислава Куприна отметила, что в спектакле есть и удачи актерские: Одна из них – Роман Лесик в роли Астронома. Просто прекрасная работа, и очень важная, мне кажется, для этого спектакля. Все объединяет мороз Художник-постановщик “большой удачи театра”  Фемистокл Атмадзас считает, что у режиссера “довольно аккуратно получилось возвести небесспорные истории с зеркалами Козырева, пассионарностью в ранг некой недосказанности. Не утверждения, а разговора на тему”. – Сценография спектакля тоже некий образ, в котором можно прочитать разные вещи.  Но при этом передана фактура, присущая этому месту, атмосфера, в которой находились заключенные. Серый цвет, морозь кругом. Чтобы объединить все фактуры, я их “заморозил”. Даже сегодня – выходишь на улицу – цветные машины, кирпичные дома, асфальт, снег... но все это объединяет мороз. Ударил мороз – и все поседело. Внешне история сложилась. В эскизах первоначально я предполагал обойтись железом и деревом. Но когда собрали декорации, начали ставить свет, стало понятно, что дерево в чистом виде слишком тепленькое. Железо, кстати, мы взяли то самое, что было снесено с крыш прошедшей весной. Из него мы и сделали наш портал. По словам художника-постановщика, костюмы (Ольга Атмадзас) ближе к реальности. – Понятно, что если вдаваться в подробности, говорить о документе, то можно придраться к любой мелочи. Но спектакль не про это. Мы не ставили целью передать подлинный быт заключенных, а  взяли вещи, ассоциативные для сегодняшних людей. Понятно, что серый ватник  у большинства ассоциируется с лагерями. В лагерных костюмах мы намеренно ушли от цвета, обесцветили всех: и заключенных, и тех, кто их охранял. А форма лагерного начальства с серебристыми лычками не случайно напоминает нацистскую. Это в некотором смысле отсыл к тому, что  между этими двумя системами есть точки соприкосновения. До 16 и старше Первые зрители “Жди меня…” не обошли вниманием и выставку из фондов городского музея по истории Норильлага в театральном фойе. Тем более что она информационно и визуально дополняла спектакль. Там же, в фойе,  на импровизированных пюпитрах в форме щитов Потапова с плазменных экранов норильские школьники читали Ахматову, Гумилева, Кайдана-Дешкина, играли своих сверстников – узников Норильлага, рассказывали об авторе энциклопедии ГУЛАГа Евфросинии Керсновской. Причем рисунки Евфросинии Антоновны были использованы художником Фемистоклом Атмадзасом и в сценографии спектакля. Для этого был приглашен московский видеохудожник Михаил Зайканов. С его помощью на портале-экране также появлялись формулы из научных трудов Козырева и его друга Гумилева, исторические снимки с заштрихованными по закону того времени лицами тех, кто был репрессирован. Среди зрителей, в антракте рассматривающих фотографии прототипов героев спектакля, была и начальник управления по делам культуры и искусства Ирина Субочева. В ответ на просьбу поделиться первыми впечатлениями о премьере она ответила, что хотела бы досмотреть спектакль до конца, но уже может сказать, что, несмотря на маркировку 16+,  он нужен и тем, кто моложе. – Правда, я бы советовала будущим зрителям еще и почитать материалы по норильской истории, чтобы лучше понимать, о ком и о чем идет речь в постановке. Мне очень понравилась и идея  режиссера в формате записок ответить на вопросы о ГУЛАГе из сегодняшнего дня. Мое поколение было воспитано в основном на героической истории Великой Отечественной войны. Тема репрессий в Стране Советов была для нас закрыта. У сегодняшних молодых есть возможность знать историю Отечества без купюр, а нам необходимо мотивировать их  к этому. В разных формах. Постановка Норильского Заполярного – одна из них. С комом в горле В поисках абсолютно рядового зрителя, а на первых показах их обычно меньше, чем ВИП-персон, “Вестник” обратился к молодому человеку не из партера. Системный администратор “Норильскникельремонта” Виталий Полищук не относит себя к заядлым театралам, но о том, что театр будет ставить специально написанную для него пьесу о Норильлаге, узнал еще год назад: – Мы с ребятами по просьбе канадцев, снимавших фильм о Норильске, записывали  в театре интервью с драматургом Владимиром Зуевым, приезжавшим в Норильск. Тогда меня заинтересовало не столько то, что спектакль о Норильлаге, сколько неожиданный ход драматурга, связавшего историю с теорией времени Николая Козырева. Мне кажется, что история с элементом научной фантастики  привлечет в театр многих моих сверстников. На премьере я был вместе со своей девушкой, у которой дед прошел Норильлаг, так она весь спектакль проплакала, да и я сидел с комом в горле… Потрясающе играли артисты, и сам спектакль получился выверенным, как говорится, ничего лишнего. Даже юмористические вставки с клоунами были очень в тему. Поскольку я живу в одном подъезде с Сергеем Николаевичем Ребрием, то, будучи в театре, обращаю внимание прежде всего на него. В “Жди меня...” у него небольшая, но очень важная  роль заключенного Графа. Он играл очень мощно. Запомнились мне и образы лагерных начальников в исполнении Дениса Ганина и Дениса Чайникова. Потряс финал, в котором заключенные выбирают не будущее, а прошлое, чтобы переместиться туда с помощью зеркал Козырева.

Поэт (арт. Павел Авдеев) и Астроном (арт. Роман Лесик) выйдут из ада победителями. Их прототипы (Лев Гумилев и Николай Козырев) очень не любили вспоминать лагерное прошлое Зэки Шура (арт. Александр Носырев) и Граф (засл. арт. РФ Сергей Ребрий) хотели бы вернуться в прошлое. Первый – чтобы “мамку свою найти”. Граф – чтобы не было революции Капитан (арт. Денис Ганин) принимает пополнение: “Всем снять одежду!” Надежду Пулковской обсерватории астрофизика Козырева (арт. Роман Лесик) арестовали на балу, посвященному празднованию 19-й годовщины Октябрьской революции