В начале ноября в Норильске начала работать MediaШкола, которая открылась при поддержке “Норильского никеля” и при участии медиакомпании “Северный город”. Выездной спецкурс занятий для старшеклассников проводит основатель школы Игорь Попов. За семь месяцев норильские ребята изучат основы профессиональной журналистики. Сегодня в “Заполярном вестнике” стартует совместный проект “MediaШкола в Заполярье”, где мы будем публиковать работы слушателей школы.

Три копейки от обезьянки Биография семейной реликвии часто начинается с увлекательного приключения. Монета 1842 года с надписью “3 копейки серебром” давно стала достоянием моего рода, однако ее историю мне довелось узнать совсем недавно. Дядя моего дедушки, Дмитрий Николаевич, вел размеренную аристократическую жизнь, преподавая в одном из петербургских университетов, а после повышения был переведен в столицу. Там он познакомился со своей будущей женой, красавицей полячкой Милей, веселой и жизнерадостной девушкой. Миля была ярой любительницей всевозможных выходов в свет, не пропускала ни одного громкого мероприятия и всегда знала о том, что, где и когда происходило. Однажды в Москву приехал цирк-шапито. Естественно, два билета на шоу тут же были куплены и ждали своего часа на трюмо. В день представления, накрасившись и напудрившись, Миля схватила за руку Дмитрия Николаевича, и оба помчались к цирку. Усевшись недалеко от арены, пара внимательно наблюдала за акробатами, силачами, клоунами, жонглерами и дрессировщиками. Вдруг в середине представления на манеж вышел директор и объявил, что одна из артисток, обезьянка Чита, по некоторым причинам больше не сможет выступать, и если кто-то из зрителей желает ее приобрести, то цирк готов отдать Читу за символическую сумму. У Мили загорелись глаза… Через час в одной из московских квартир сидели трое: он, она и обезьянка. Надо сказать, Дмитрий Николаевич не особо жаловал животных, а особенно таких проказливых и бедовых, как Чита. Часто он говорил: “Была одна Миля, стало их две”. В доме постоянно все было вверх дном, поварешки часто находили в ящике для одежды, а носки – в вазе с цветами. Настал день, когда крайне разозленный и уставший от проделок хвостатой жилички Дмитрий Николаевич поставил Миле ультиматум: либо он, либо обезьяна. Расстроенная женщина умоляла мужа оставить Читу, обещала перевоспитать ее, но Дмитрий был непреклонен. На следующий день бедняжку понесли обратно. По пути к цирку Дмитрий Николаевич заметил на углу букинистическую лавку. К слову, он имел свою небольшую коллекцию монет и часто пополнял ее новыми экземплярами. Зайдя внутрь, супружеская пара с обезьянкой стали рассматривать стеллажи. Дмитрий остановил взгляд на той самой трехкопеечной монете николаевских времен, но, не имея требуемой суммы, с огорчением отошел. Супруги почти добрались до цирка, когда вдруг заметили в лапе у Читы какой-то маленький круглый предмет. Им оказалась та самая монета! После этого случая Чита осталась жить у своих хозяев. Дмитрий Николаевич стал относиться к ней намного мягче и лояльнее и даже по просьбе жены купил обезьянке два красивых платья с рюшами. А монета, выкраденная проворной Читой, до сих пор напоминает мне и моей семье об этой истории. Елена СМОЛЬНИКОВА   Медная история страны Настоящей фамильной реликвией в моей семье является прадедушкина коллекция советских монет. Вот что рассказывает мама: “Мой дедушка, Павел Иванович Гончаров, ветеран Великой Отечественной войны, был очень честным человеком, каких сейчас мало. В 1960 году он стал управляющим Джанкойского отделения Национального банка Украинской ССР, но коллекционирование монет стало единственной привилегией, которую он себе позволил. Собрание состоит из необычных медяков, номиналом в один, три и пять  рублей, посвященных разнообразным событиям, людям, юбилеям советской эпохи. Чеканились они небольшим тиражом, а так как в то время их материальная ценность была совершенно такой же, как и у обычной монеты, дедушка просто выкупал интересные экземпляры”. Впервые мама показала мне эту коллекцию уже давно, но она до сих пор очень меня интересует, потому что является своеобразным учебником истории.  Занимательный факт: у каждого в нашей семье есть несколько любимых монет одной тематики. Для меня таковыми являются рубли, выпущенные к XXII летним Олимпийским играм в Москве. На них красочно изображены разные летние виды спорта, олимпийские кольца, столицы республик СССР. Моей маме и тете очень нравятся экземпляры с портретом Юрия Гагарина, посвященные первому полету человека в космос. Бабушка и дедушка – дети войны, для них монеты в честь годовщины Победы были и будут самыми драгоценными. А сам прадедушка, родившийся 25 декабря 1917 года, предпочитал тему Великой Октябрьской социалистической революции. Вот такая история у нашей семейной реликвии. Роман ШУКРИ   Немецкий трофей Однажды мама разбирала украшения, и мое внимание привлекло золотое колечко, которое она с особым трепетом протерла и примерила. Я подошла ближе и стала его рассматривать. На внутренней стороне кольца была надпись на неизвестном мне языке, буквы в ней переплетались загадочным узором. На мой вопрошающий взгляд мама улыбнулась и ответила: “Немецкий трофей!” Немецкий трофей… Сколько таинственного и непонятного скрывалось для меня в этих словах. Упрашивать не пришлось – уже через минуту я, затаив дыхание, слушала историю. –  Твой дед, Виктор Николаевич Зелин, был командиром танкового взвода. Он прошел всю Великую Отечественную войну с первого дня и до самого Берлина, где и произошел этот случай. Виктор с товарищами патрулировал свой участок города, периодически заходя в полуразрушенные дома. Вот он поднялся на второй этаж одного из них, толкнул ногой дверь, прошел по коридору, заглянул на кухню. Никого. Битое стекло хрустело под ногами, нарушая мертвую тишину. Лейтенант уже собрался уходить, но вдруг услышал, как кто-то всхлипнул. Медленно развернувшись, дед тихо подкрался к комнате и поудобнее уложил руку на автомате. Среди обшарпанных стен и сломанной мебели, прижатая комодом, на полу лежала девочка с полным боли и ужаса взглядом. Виктор аккуратно поднял комод, а затем и девочку. Она пошатнулась и робко подняла глаза… Дедушка улыбнулся. Скомканно поблагодарив его, малышка подошла к тумбочкам и шкафчикам и начала суетливо рыться в них. Вскоре она достала золотое кольцо и со смущенной улыбкой протянула деду. Он замотал головой, но девочка начала лепетать по-немецки: “Фрэйлин, фрэйлин…” Лейтенант догадался – это подарок жене. Виктор Николаевич колечко брать не стал, оставил маленькой немке немного провизии, молча поцеловал ее в лоб и вышел. Несколько дней лицо девчушки стояло у него перед глазами, а потом он обнаружил в кармане шинели то самое колечко – все-таки малышка умудрилась незаметно сунуть его туда! Дома он подарил кольцо жене, а она – дочке, моей маме. Я была еще маленькой, но эта история произвела на меня глубокое впечатление и надолго осталась в памяти. Много лет прошло с того дня, когда это случилось, но мы храним колечко и помним, благодаря кому мы живем. И всегда будем помнить. Полина ЗЕЛИНА   Спасибо, Дуся! В нашей семье фамильным сокровищем являются старинные карманные часы. Конечно, их внешний вид за добрую сотню лет утратил былую прелесть. Крышка деформирована – на ней много рубцов и вмятин, год изготовления практически стерся, а стекло внутри изобилует множеством царапин. Но поразительно: часы-старожилы, пережив огромное количество трагедий и катастроф, повидав многие города и страны, по-прежнему ходят, даже спешат, торопя время с завидной быстротой и проворностью! У наших часов отменный механизм и огромная история жизни. Началась она в 1898 году: мой прапрадед  Николай Исаков на 12-летие получил незамысловатый хронометр в подарок от своего отца. Коля был очень благодарен папе: жили они бедно, и подобные вещи были для мальчика большой редкостью. Отныне он никогда не расставался с подарком и даже после смерти отца, став более обеспеченным, не променял любимые часы на новые, более дорогие. К сожалению, смерть настигла Николая довольно рано, но перед кончиной он успел передать часы своему сыну –  моему прадеду Игорю. Следуя примеру отца, Николай вложил фамильную ценность в руку мальчика, завещав передавать их из поколения в поколение. Но у прадеда с часами не сложилось. Они ему не нравились, а когда он достал их однажды, чтобы показать ребятам во дворе, те засмеяли его, назвав сокровище обыкновенной рухлядью. Расстроенный, он засунул подарок подальше в карман штанов… Дело было незадолго до начала Великой Отечественной войны. Уходя на фронт, Игорь решил все-таки взять часы с собой, чтобы отец, хотя бы в форме стрелок и циферблата, находился рядом. Увы, хронометр странным образом исчез, а искать его времени не было. Понятное дело, во время боевых действий Игорь о часах особо не вспоминал, а вернувшись домой с победой, и вовсе о них забыл – все мысли были заняты восстановлением семейного очага, работой, помощью родным… Спустя несколько лет, в один из зимних вечеров к нему в дом постучались. В миловидной девушке с румяными от холода щеками Игорь узнал девчонку Дусю, которая в тот злополучный день вместе со всеми смеялась над его часами. Она рассказала, что все это время они хранились у нее. Видимо, тогда в порыве обиды прадед их ненароком обронил. Дуся случайно нашла часы за несколько дней до начала войны, но вернуть не успела. Почему-то в ней жила твердая уверенность, что, несмотря на всю очевидную нелепость этой вещи, хозяин ею очень дорожит. Поэтому она берегла их все четыре беспощадных года, надеясь, что однажды непременно сможет вернуть владельцу. Так все и вышло. Надо ли говорить, что мою прабабушку зовут Дуся! Это та самая девушка с горящими от мороза щеками, ставшая вскоре женой Игоря. С тех пор старенькие часы не просто реликвия. Это символ любви, того великого чувства, что навсегда связало моих предков. Чувства, которое неподвластно ни годам, ни столетиям… Ангелина ОРДОВСКАЯ   Только для дворян!         В нашей семье все самые ценные и памятные вещи хранятся у моей бабушки по маминой линии – Надежды Павловны Сыркиной, которая живет в городе Дзержинске Нижегородской области. Одна из вещиц –  фарфоровая статуэтка девушки, сделанная еще в конце XVIII – начале XIX века на знаменитом заводе Матвея Сидоровича Кузнецова, известного мастера своего дела, знатока фарфора, чьи работы выставлены в самом Эрмитаже. Она досталась моей бабушке от ее мамы.  Изначально статуэтка принадлежала еще прабабушке Надежды Павловны – Надежде Николаевне Марковой-Капрановой, которая владела кожевенным заводом в городе Богородске Нижегородской области. Эта вещь действительно раритет, ее копия стоит в областном художественном музее в Нижнем Новгороде. Аналогичные вещицы можно увидеть не только в Новгороде, но и в других художественных и исторических музеях крупных городов России. Кстати, это не просто статуэтка, а перечница, которой в нашей семье пользовались не каждый день, а только по большим праздникам, когда присутствовало много гостей. Можно сказать, это семейная традиция – доставать ее в особый день. В то время подобная посуда была не в каждой семье, а только у знатных дворян, пользоваться ею считалось показателем достатка. Фигурка символизировала положение моих предков в обществе два века назад, передавалась из поколения в поколение, пережила революции и войны, поэтому она так важна для нас и ее можно назвать нашей семейной реликвией. Ирина ИВАНОВА   Альбом с историями Половина третьего. Ночь. Укутавшись в плед, с чашкой остывшего кофе в руках, я пересматриваю старые, потрепанные, выцветшие от времени фотографии. В них заключена история моей семьи. От ивняка, посаженного прадедом, до рождения моего младшего брата – все собрано в архивах. На оборотной стороне каждого снимка – краткое описание времени, места и условий его создания. Вот, например, свадебное фото. Бабушка, улыбаясь и сияя, держит под руку деда, который смотрит на нее не сводя глаз. Молодожены укутаны в шаль. Подпись к фотографии: “В июне было холодно, солнце так и не выглядывало. Горячились как могли – историями и задушевными разговорами. Спиртного не было, но был чай с плюшками. Что это? Это счастье”. И веет теплом, уютом, и ты сразу будто ощущаешь атмосферу, царившую в тот памятный день. Листая альбомы, натыкаюсь на снимки осени. Осыпавшиеся листья, гоняемые легким ветерком, случайные прохожие, погруженные в свои мысли и заботы, покрывшиеся инеем скамейки. Среди осеннего пейзажа стоит пес, грустно поглядывающий на людей. Он чем-то озабочен. В глазах тоска. На оборотной стороне снимка читаю: “Приютили собаку, назвали Джимом, как у Есенинского Качалова. За неделю вылечили пораненную лапу и соорудили будку. Теперь мы неразлучны”. На глаза наворачиваются слезы. Джим прожил в нашей семье ровно семь лет, был очень верным и преданным. Через несколько страниц я встречаю школьные снимки. Мама с забавными косичками и большими белыми бантами в коричневом платье с воротником стоит рядом со своей первой учительницей. На улице тепло и солнечно, в руках учеников огромные букеты цветов. Первое сентября. На обороте фотографии вот-вот сотрется текст, но пара слов проглядывается четко: “Лена” и “взрослая”. Новый жизненный этап, новый опыт и ощущения, новые друзья и знания. Есть в альбоме и современные фотографии. Первый Новый год Марка, моего младшего брата. Годовалый ребенок в заячьих ушах перебирает пластиковые елочные игрушки. В комнате хаос, но малыш доволен. Сзади крадется собака, пытается украсть имбирное печенье с блюдца, стоящего на полу. Мама смеется. Подпись к фото писала уже я: “Новогодние песни на повторе, смех не смолкает, Марк пытается делать первые шаги, я подбираю подарки родным, но успеваю запечатлеть домашнюю атмосферу”. На часах пять утра. Кофе не выпит. Я согрелась: мне помог не шерстяной плед, а фотографии и воспоминания. Однако альбомы не заканчиваются, своей очереди для заполнения с нетерпением ожидают чистые листы. Ольга МАТЯШОВА   Сундук-путешественник Главная фамильная ценность моей семьи – деревянный сундук. По самым общим подсчетам, ему от трехсот до пятисот лет, хотя по внешнему виду этого не скажешь. Обычная деревянная коробка с дугообразной откидывающейся крышкой. Но сколько он всего видел!.. В 1945 году в селе Шушенское Анатолий Иванович Гончаров, мой прадед, женился на Елене Георгиевне Черкашиной, моей прабабушке, которая и принесла сундук в семью в качестве приданого. Что в нем находилось, история, к сожалению, умалчивает, известно только, что в дальнейшем там хранились одежда, постельное белье и различные домашние мелочи. Спустя несколько лет молодая семья Гончаровых отправилась в свое первое путешествие на Север, так как в 1951 году прадед был назначен председателем Хатангского рыбкоопа. Добрались до Красноярска, откуда отправились в Дудинку на пароходе с символичным названием “Мария Ульянова”, чтобы потом на небольшом самолете достигнуть места назначения. Сундук все это время был с ними, бережно храня перину и две подушки. Приземлился самолет прямо на лед, где их уже ожидала повозка с одной лошадью. В нее-то и посадили прадедушку и прабабушку, накрыв сверху тулупами, чтобы как-то защитить от холода, загрузили немногочисленный багаж вместе с сундуком и отправились в Хатангу. Там их поселили в барак, и сундук стал играть роль не только места для хранения, но и для сна, так как из мебели там была одна узкая кровать, стол, пара стульев и подвесной умывальник. После Хатанги Гончаровы два года жили в Дудинке, а в 60-х годах перебрались в Норильск, где прадедушка прожил вплоть до 1982 года. (Прабабушка, к сожалению, ушла из жизни  раньше, сломленная тяжелыми условиями.) Их дочь – моя бабушка Галя перебралась на материк в первом десятилетии XXI века, а дедушка Саша до сих пор живет на просторах бескрайнего Севера. Когда Анатолий Гончаров переезжал в Тверь, сундук отправился вместе с ним как память и чуть больше тридцати лет провел на даче, храня, как и прежде, одежду и постельное белье. Но буквально пару лет назад прадедушка совершил свое последнее большое путешествие на Юг. Сундук пришлось оставить, а дачу продать, но мои родители, в особенности мама, захотели сохранить его как семейную реликвию и договорились, чтобы новые владельцы дачи его не выкидывали. Летом нынешнего года старый знакомый вернулся в семью, временно остановившись в Москве. Куда он отправится дальше – пока неизвестно… Дарья ШПАКОВСКАЯ