Первоначально имя молодого режиссера Антона Маликова среди участников норильской “Полярки-2014” не значилось.  Недавний выпускник режиссерского факультета РАТИ – ГИТИС не только заменил своего занятого коллегу на второй лаборатории современной драматургии, но и поставил эскиз, оставшийся в репертуаре Норильской драмы. Премьера спектакля “Это все она” по дебютной пьесе белорусского драматурга Андрея Иванова в постановке Антона Маликова состоялась в минувшую субботу на так называемой средней сцене.

По признанию заслуженной артистки России Нины Валенской, работать с молодым режиссером ей было на удивление легко. Впрочем, как и самому Антону Маликову, и актерам Сергею Даданову, Денису Ганину, Анне Шимохиной. Легко появился эскиз, а на его базе и спектакль. На очень-очень больную тему. В пьесе мать и сын-подросток  перестали понимать и принимать друг друга после смерти отца. Мальчик окончательно погрузился в виртуальную реальность, и мать, освоив Интернет, стала выдавать себя за его сверстницу. Материнский подлог раскрылся в самый неподходящий момент. Уже были прочитаны никому до этого не читанные стихи, выяснилось, что их пишут оба… Тауэрский ворон (сын) объяснился Тоффи (мать) в любви и… обнаружил свою переписку на материнском компьютере. В пьесе мальчик выбрасывается из окна. В норильском спектакле – открытый, но не менее страшный финал: жуткие аватарки на экране и изуродованное наклейками и губной помадой лицо  матери. – Работая над эскизом, мы с артистами старались вскрыть эмоциональную составляющую текста. Позже, уже в процессе репетиций спектакля, мы  тщательнее прорабатывали детали и старались ничего не играть. Это же очень интересно – ничего не играть, – комментирует постановку режиссер. –   В спектакле нет готовых ответов. Я вообще не люблю давать ответы. Мне интереснее формулировать вопросы. – Вы были готовы к тому, что ваш эскиз останется в репертуаре Норильского театра? – Не был, и именно поэтому предложение остаться стало для меня приятной неожиданностью. Единственное, о чем жалел, так это о книгах, которые не взял с собой. – А какие книги вы обычно возите с собой? – Всегда со мной Анатолий Эфрос. А пожалел, что не взял Сорокина, Соломонова и Улицкую. В полярной ночи, я думаю, они бы приобрели дополнительные смыслы. – Кроме Леонида Хейфеца, у которого вы учились в ГИТИСе, кого еще считаете своими учителями? – Леонид Ефимович когда-то поверил в меня и принял к себе на курс. Он дал мне фундамент, сейчас я строю на нем по кирпичику свой дом. На четвертом курсе Хейфец  помог мне попасть на практику к Каме Гинкасу в Московский ТЮЗ. Гинкас – интереснейший человек, роющий в таких глубинах, которые лично мне пока и не снились. Репетиция для него – это интимный процесс, таинство. У Камы Гинкаса я научился поддерживать энергию репетиции, вгрызаться в текст, обращая внимание на мельчайшие детали.   – А что для вас важно в профессии? – Вообще, очень важно все делать не так, как от тебя хотят, а как хочешь ты. Это самое трудное – гнуть свою линию. – У вас получается? – Не всегда, но про режиссера Маликова пока разговаривать рано, вот будет у меня спектаклей 20 – другое дело. – Вы поставили “Лес” Островского в ГИТИСе и спектакль “Я – или Бог – или никто” по маленькой трагедии Пушкина “Моцарт и Сальери” в Центре Мейерхольда со знаменитыми и разборчивыми артистами. Получили лестные отзывы критиков за оба спектакля. Видно, что пьесы и темы вы выбираете непростые. – Из уст 30-летнего человека рассуждения на вечные темы могут кому-то показаться наивными, но мне интересно именно это. Жизнь, любовь, смерть. Такова моя природа. Я нахожусь в постоянном поиске счастья и часто в этом поиске оказываюсь на грани. – Вы выбрали профессию или профессия вас? – Не знаю. Могу только сказать, что режиссер – трудная профессия, волевая. Она как наркотик. Даже если захочешь из нее уйти, не сможешь.

Этим спектаклем театр делает попытку наладить контакт с поколением гаджетов А зрители в это время плакали...